Я мысленно прикинул по карте расстояние - от восемнадцатого километра Киевского шоссе до Востряково на машине можно доехать минут за двенадцать-пятнадцать, то есть преступник вот-вот должен попасть в капкан, а здесь, в Дежурной части, - никакого напряжения, даже наоборот, - Волков снова наклоняется к микрофону и говорит Якимяну, который сидит где-то в Вострякове, в оперативном штабе засады:
- Так что делать с этой солью? Нагреть на сковородке, а потом?
- Потом насыпать в мешочек, завернуть в полотенце и положить на поясницу. Только, чтоб не грело, а пекло! - отзывается Якимян.
Я с некоторым изумлением смотрю на Волкова - такой беспечностью он никогда не отличался, это действительно один из лучших и талантливых офицеров уголовного розыска страны. В эту минуту прозвучал в эфире властный, незнакомый мне голос:
- Прошу отставить посторонние разговоры! Полковник Глазунов, вертолет ГАИ наготове?
- Наготове, товарищ Олейник, - ответил Глазунов, переглянулся с Волковым и добавил в микрофон: - Но мы думаем, что поднимать его не стоит - большая облачность и снегопад, при таком снегопаде с вертолета ничего не видно, а шум его может спугнуть преступника…
- Я буду решать в соответствии с оперативной обстановкой. Передайте пилоту и группе снайперов боевую готовность!
Глазунов и Волков снова переглянулись, обменялись многозначительными взглядами, и Волков при этом бессильно пожал плечами, а я понял, в чем дело: Олейник взял все руководство операцией на себя, превратив и Волкова, и Глазунова, и Якимяна лишь в свидетелей. Да, это как раз в стиле Отдела разведки: поди объявили этого Воротникова не уголовным, а государственным преступником и на этом основании практически отстранили от операции даже начальника Всесоюзного угрозыска.
- Докладывает группа слежки! - прозвучало опять в эфире. - Объект проходит 23-й километр, приближается к повороту на Востряково!
Я еще раз бросаю взгляд на часы - по моим подсчетам, Светлов уже должен был быть в Вострякове минут десять назад и, значит, пора мне вступать в игру. Если эти господа из Отдела разведки хотят подсунуть мне Воротникова в качестве убийцы Мигуна, то брать его будут не они, а мы. Интересно, как в этом случае он узнает, что это он убил Мигуна? Я решительно шагаю от дверей Дежурной части к пульту, коротко здороваюсь с Глазуновым и Волковым и наклоняюсь к микрофону:
- Товарищ Олейник! Говорит следователь Шамраев из Прокуратуры СССР.
- Слушаю… - настороженно ответил голос Олейника.
- Прошу передать эфир полковнику Светлову. И заодно - передайте ему руководство этой операцией.
Волков и Глазунов изумленно вскинули на меня глаза, Олейник возмутился в эфире:
- Что-о? По какому праву?!
- Не торгуйтесь, полковник, некогда. На каком основании вы ведете эту операцию?
- У нас есть данные, что этот преступник имеет отношение к смерти Мигуна…
- Вот именно! А смертью генерала занимаюсь я по личному распоряжению товарища Брежнева и имею от него чрезвычайные полномочия. Следовательно, этот преступник - мой. Конечно, если телефонограмма из Потьмы не сфабрикована специально для того, чтобы повесить на этого «Корчагина» убийство Мигуна, - заключил я с улыбкой. - Так что, пожалуйста, передайте операцию Светлову.
- Вы берете на себя ответственность за захват преступника? - пытается он припугнуть меня. - Могут быть любые неожиданности. Он вооружен…
- Беру в присутствии генерала Волкова и полковника Глазунова, - говорю я спокойно. - Кроме того, наша с вами беседа, как вы понимаете, здесь записывается на пленку.
- Вас понял, - отвечает Олейник. - Что ж, передаю ответственность вам, а микрофон - Светлову… - его голос еще наполнен насмешкой, но я уже на это никак не реагирую. Волков и Глазунов беззвучно, так сказать, в порядке солидарности против Олейника, пожимают мне руки, я говорю в микрофон:
- Марат, ты все слышал?
- Да, - отвечает Светлов.
Снова голос группы слежки за объектом:
- Внимание! Объект сворачивает с Киевского шоссе на дорогу в Востряково! Повторяю…
- Слышу, слышу… - перебивает Светлов.
Я смотрю на Волкова и Глазунова, говорю им, кивая на микрофон:
- Прошу вас, командуйте парадом.
Это не лесть, не подхалимаж, а во-первых, трезвое понимание того, что в оперативной работе я по сравнению с ними профан, и во-вторых, - чисто человеческая благодарность: если бы Волков передал Светлову данные об этом Воротникове на полчаса позже, ни Светлов, ни я не успели бы вмешаться в эту операцию, и Воротников стал бы убийцей Мигуна. Во всей этой красиво разыгранной партии Отдел разведки не учел лишь одного фактора: обидчивость людей, у которых из-под носа выдергивают плоды их труда. Волков наклонился к микрофону, сказал:
- Марат, доложи обстановку.
- Люди тут расставлены не лучшим образом, товарищ генерал.
- Переставь по-своему.
- Поздно. Я уже вижу эту «Волгу». И еще какое-то такси прется сюда же, к гадалке…
РАПОРТ полковника Светлова (продолжение)
…К сожалению, произвести перестановку людей в группе захвата уже не удалось - в 14 часов 01 минуту во двор дачи гадалки М. Шевченко въехали сразу две машины: «Волга» № МКИ 52-12 и такси № МТУ 73-79 с другими пациентами гадалки. Присутствие пассажиров этого такси исключило возможность захвата вооруженного преступника. Чтобы не подвергать риску их жизни, я решил выждать более удобной ситуации, полагая, что Воротников уйдет в дом, где под видом пациентов его тоже ждала засада. Однако поведение «Корчагина» разрушило и этот замысел. Он остался в машине, а сопровождающий его мужчина средних лет ушел в дом гадалки. В 14 часов 22 минуты этот мужчина вышел из дома, держа в руках тяжелый вещмешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141