Крайний слева спросил:
— Господин майор, разрешите обратиться?
Савельев кивнул. Судя по голосу, это третий, который отклонение платформы отметил. Кстати, сообразительный — Савельева действительно интересовал только этот эпизод.
— Как вы полагаете, то, что маршрутка упала, — теракт или нет?
— Затрудняюсь ответить. — Савельев усмехнулся: — Не наш профиль работы.
— А какой ваш? В данном конкретном случае?
Савельев сделал многозначительное лицо и прошел между патрульными в дверь первого этажа. За спиной послышался возбужденный шепот: “Я ж говорил, платформа странно упала! Не могла она так упасть”.
Оперативники Савельева уже усадили потерпевших и свидетелей в электробус Службы. Савельев сочувствовал этим людям: им бы не на допрос, а к психологу, шок снять. Но шок снимать сейчас нельзя, иначе будут искажены результаты тестирования. Взял у дежурного копию списка свидетелей, занял свое место в служебной машине.
Офис Измайловского районного отделения Службы находился в гостиничном комплексе “Измайлово”. Пока оперативники устанавливали очередь к врачам, проводившим тестирование, Савельев заглянул к Бондарчуку, шифровальщику группы.
— Что нового? — спросил он, встав за спиной Бондарчука.
— Ничего. Предварительные результаты подтвердились. Реал-таймовый разряд полуторной ступени. Пробой в непосредственной близости от места происшествия. Единственное… сначала думал, сбой, потом посмотрел — похоже на то, что уникум нам попался. У него импульс — прямоугольный.
— Это как?!
— Так. Он набрал силу не постепенно. Пробой сразу на нужную ступень, и там залип. Потом резко выключился.
Савельев покачал головой:
— Пойду со свидетелями поговорю. Если он сразу на ступень вышел, кто-нибудь мог или свечение заметить, или отметить необычное поведение.
Просторный коридор был битком забит гомонящими людьми. Савельеву приходилось лавировать и следить, чтоб случайно никому не отдавить ноги. Взрослые парились на стульях, дети устроили возню на полу, играя в аварию. Детей было раза в два больше, чем взрослых. Понятно — воскресенье, все ж стараются выбраться в парки, “выгулять” потомство. Тут же, страдая от отсутствия внимания, девушки-роллерши строили глазки оперативникам. Савельеву тоже досталась парочка зазывных взглядов. Отделался дежурной улыбкой.
Он посадил за опросы всех своих оперативников и всех дежурных. Людей надо отпустить как можно скорей. Потом пошел на половину медиков. В дверях его чуть не сбил с ног торопившийся Бондарчук:
— Извини. Ты тоже туда? Они звонили только что — вроде нашли.
— Это хорошо, — кивнул Савельев отчего-то без особого воодушевления.
Трое свидетелей, сидевших под дверью, осторожно напомнили, что врачи принимают в порядке общей очереди.
— Мы сотрудники, — бросил Савельев.
Зайдя в лабораторию, удивился: она была рассчитана на четверых, а занято только два места. Что ж тех, в коридоре, парят? Впрочем, это личное дело врачей.
Два “клиента” расслабленно полулежали в креслах, усыпленные. Савельеву оба примелькались еще во время беготни по коридорам: Валентин Зубров, водитель злосчастной маршрутки, и белобрысый мальчик, несостоявшаяся жертва аварии.
— Вот, — показал на спящих врач. — Оба.
— В каком смысле оба? — будто проснулся Савельев. — Реал-тайм режим?! У обоих?!
— Нет-нет, что вы. — Врач выглядел слегка удивленным. — У мальчика пост-режим потенциально второй ступени, а у Зуброва очень интересная картина. Взгляните на монитор. Вот результаты глубокого сканирования его головного мозга. Вообще-то ему свойственны каппа-бета ритмы, характерные для пост-режима, но на них накладываются затухающие каппа-альфа ритмы реал-тайм режима! Как вам это понравится?
— Мне это не нравится, — честно сказал Савельев.
Отчего-то его совершенно не заинтересовал феномен наложения двух разных режимов — реального и прошедшего времени. Савельев вспомнил, как сам когда-то мечтал: вырасту, при тестировании снимут у меня каппа-ритмы, какие-нибудь — альфа или бета, неважно… Он верил, что обладает теми самыми загадочными каппа-клетками головного мозга, наличие которых и определяло — быть человеку корректировщиком или нет. Но тестирование показало, что каппа-клетки в головном мозге тогда еще совсем юного Игоря Савельева по неизвестной причине остановились в своем развитии, так и не сформировавшись. Игорь Савельев стал блокатором — человеком, который не в состоянии работать с информационными потоками, но зато в состоянии помешать сделать это кому-нибудь другому. Заблокировать.
Во времена его молодости считалось, что каппа-клетки “вызревают” к тринадцати-шестнадцати годам, примерно как половые. И если в двадцать лет каппа-ритмы не обнаружены, то дальше ждать бесполезно.
Вот вам и опровержение, хмуро думал Савельев. Мальчик, Илья Моравлин, уже в двенадцатилетнем возрасте показал вполне четкие способности к изменению информационных потоков в режиме прошедшего времени, к тому, что в принципе и называлось “постовкой” — пост-корректировкой. Савельев послал запрос на имя Валентина Зуброва в общую базу данных, ответ получил на удивление быстро. Ага, подумал он, а вот вам и второе опровержение. Потому что тридцатидвухлетний Валентин Зубров десять лет назад уже проходил тестирование. Здесь же, в Измайловском отделении. Десять лет назад он показал полную неспособность к работе в Поле. Стало быть, каппа-клетки сформировались позже обычного. “Сходить и мне на тест еще разок, что ли?” — подумал Савельев и тут же осадил себя: уж кто-то, а он почувствовал бы, что с его мозгами не все в привычном порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163