Оля уже почти в истерике, не надеясь на успех, выложила следующий аргумент:
— Я устала, понимаешь?! И вообще, я еще маленькая для подобного времяпровождения!
Яков посмотрел на нее очень внимательно:
— Ты в самом деле так считаешь?
— Да!
— Если ты так думаешь, значит, и на самом деле маленькая.
В метро Оля спросила:
— Твои родители всегда так шутят? Насчет подарков и прочего? А то я себя идиоткой чувствовала.
— Они не шутили. И насчет квартиры в Московье… Я потом с отцом перемолвился, может, в Америку уедем.
— Не поеду ни в какую Америку.
— А куда ты хочешь?
— На Венеру! — выпалила Оля.
Яков скривился:
— Там нет ничего, кроме грязи и уголовников. И вкалывают там все. Мы поженимся и поедем в Америку.
— Я не выйду за тебя замуж.
Яков снисходительно отмахнулся:
— Все уже решено. Ты моим родителям понравилась.
— Зато они мне не понравились! И ты мне тоже не нравишься! И вообще, я другого люблю. Между прочим, он говорит, что на Венере очень красиво.
— Это ты с ним собралась на Венеру?
— Да, с ним!
— Да что ж это за мужик — тащить женщину на Венеру? — сказал Яков с таким презрением, что Оля взвилась:
— Он в тыщу раз лучше тебя! Умный, воспитанный, честный! И мне с ним хорошо. И еще он не трус!
— Зато нищий. Хватит кричать, я ж не дурак. Если б он в самом деле был таким прекрасным, ты сейчас была бы с ним.
“И была бы, если б он позвал”, — чуть не сказала Оля.
— Моя мать тоже отцу говорила что-то подобное. И ничего, двадцать пять лет прожили. Так что не надо капризничать. Я понимаю, ты боишься, — он гаденько улыбнулся и приторно посмотрел на нее, — я ж давно понял, что ты девственница. Ты даже целоваться не умела, когда я первый раз тебя поцеловал. Это так, к вопросу о якобы существующем любимом человеке. Но ты не волнуйся, у меня опыта достаточно, я все сделаю так, что тебе понравится.
Олино терпение лопнуло. Она выскочила из вагона, благо, поезд стоял на станции. Краем глаза увидела, что Яков направился за ней. Тогда она сорвалась с места и понеслась, как рысак на скачках. В переход, там прыгнула в отходивший поезд… Яков не отставал, только попал в соседний вагон.
И все-таки она от него отделалась. Ехала домой и боялась, что Яков ее обогнал и догадался встретить у выхода. Или у ее подъезда. Оля позвонила Илье: если Яков увидит ее с другим, не подойдет. Тем более, что Илья довольно крупный. Яков просто струсит.
Илья холодно сказал, что занят и встретить ее у метро никак не может. Оля попыталась уговорить, но он положил трубку. Она чуть не расплакалась — ведь только два дня назад все нормально было, и опять он ни с того, ни с сего рычит на нее! Да еще и в такой ситуации, где она не обойдется без его помощи.
Ее опасения были напрасными. Яков ее не караулил.

* * *
22 ноября 2083 года, понедельник
Селенград
В понедельник утром, перед первой парой, Яков догнал Олю на лестнице. Поймал за рукав, строго спросил, что все это значит. Оля молча вырвалась и продолжала подниматься. Опять догнал:
— Ты собираешься разговаривать со мной?
— Нет.
Яков отстал. На большой перемене Олю отыскал его друг, из тех, с кем они ходили на концерт “Парфенона”. Начал уговаривать помириться. Оля охотно побеседовала с ним. Изложила свою позицию, он попробовал доказать, что она неправа. Что не права, Оля знала и сама, но поди докажи ей это! В конце концов Оле стало скучно, она не знала, как отделаться от парламентера-энтузиаста. Выручил Царев. Отвел ее в сторону, тихо спросил:
— Тебе ведь Моравлин про Службу говорил?
Оля, не зная, тайна это или нет, на всякий случай сделала круглые глаза:
— Какую Службу?
Царев нетерпеливо отмахнулся:
— Ладно, он мне сам только что рассказал, что говорил. Тут дело в чем. У нас есть подозрение, что твое предвидение будущего — не случайное совпадение. В общем, тебе надо пройти тестирование.
Оля вспомнила, как отец Ильи подарил ей флакон таблеток, снимающих усталость. Здорово они помогали. У Ильи тоже такие были, носил с собой, она один раз видела флакон у него в сумке. Оле, конечно, очень хотелось работать с Ильей, можно сказать, она мечтала об этом.
— Хорошо, — кивнула она.
— К шести вечера. В кабинет психолога. И найди Роберта Морозова.
— Он, по-моему, заболел.
— Уже выписали, — уверил ее Царев. — Я видел его утром, но далеко, сам предупредить не успел. В общем, скажи ему, чтоб тоже пришел. Тоже к шести.
— Конечно!
Роберта Оля нашла через пять минут. Просто попросилась на третьей паре выйти “в туалет”, а Робкина группа занималась на этом же этаже. Вызвала его в коридор, ничего не стала объяснять, просто сказала, когда и куда надо подойти. Робка не расспрашивал. Вот и отлично.

* * *
22 ноября 2083 года, понедельник
Селенград
Этот разряд Илья почувствовал. Года два назад на тренировке он сломал коренной зуб и случайно коснулся языком оголенного нерва — так вот, ощущение было похожим. Такая же резкая, дергающая боль. Только не в челюсти, а в позвоночнике. И намного сильней.
Когда перед глазами перестали мельтешить искры, Илья набрал рабочий номер Лоханыча. Телефон не работал, Илья перезвонил по личному номеру:
— Лоханыч, че стряслось?
— Илюха, а я тебе звонить собирался. Я тут без техники остался, не поможешь?
В лаборатории Илья застал следующую картину. По полу ползали Бондарчук, Иосыч, Котляков, Черненко, Робка Морозов, Митрич и Дим-Дим. Они ковыряли щитки и шипели лазерной сваркой. Вся ремонтная техника и освещение были подключены к переносным аккумуляторам. Бондарчук ругался матом. Нет, даже не ругался. Он им говорил. Изысканно рассуждал о том, какие сволочи эти “руты”. Робка чувствовал себя виноватым, поэтому молчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163