Недоумение рассеялось, когда попавший в плен немец со сбитого летчиком Анкудиновым «юнкерса» рассказал, что фашисты установили на всех ночных бомбардировщиках специальные пламягасители. Тогда мы стали пикировать не на огни из патрубков взлетающих самолетов — их теперь не было, пламягасители действовали надежно, — а на саму взлетную полосу, всякий раз сбрасывая на нее несколько бомб. За ночь мы делали по 50 — 60 самолето-вылетов, и бомб нам хватало от первой темноты до самого рассвета. Только-только немцы приведут в порядок взлетную полосу, а на нее в атаку идет следующая пара истребителей. В конце концов противник был вынужден отказаться от ночных бомбардировок.
Но блокировать и штурмовать вражеские аэродромы приходилось не только ночью. Делалось это и в светлое время суток. Для более надежного прикрытия переправ мы стремились не допускать до них самолеты противника и сбивать их над его территорией. В основном нам это удавалось. Но порой немецкие бомбардировщики под сильным прикрытием истребителей все же прорывались, и тогда над сивашскими переправами разгорались тяжелые воздушные бои.
Неоценимую помощь в управлении боевыми действиями оказывала радиолокационная станция, впервые появившаяся у нас в корпусе во время Крымской операции. И я с благодарностью вспоминал тот опыт, который накопил в работе с системами, аналогичными РУС-2, еще на Дальнем Востоке. Именно они позволяли теперь осуществлять раннее обнаружение противника, встречать его на подходах к целям и вести бой над его территорией.
До Крымской операции управление боевыми действиями корпуса осуществлялось с помощью пунктов наведения, находившихся поблизости от передовой. Визуальное наблюдение за противником вели на них опытные летчики, назначавшиеся командирами дивизий из числа тех, кто из-за ранения или каких-то иных причин не мог временно принимать участие в боевых вылетах. В их распоряжении имелись радиостанция, позывные ведущих групп и связь с командными пунктами дивизий и корпуса. Использовались также данные, поступавшие от вернувшихся после выполнения задания экипажей, сведения воздушной разведки и поступавшие от летчиков, находившихся в данный момент в воздухе или ведущих бой. Вся эта информация стекалась на командный пункт корпуса, где, исходя из сложившейся обстановки в воздухе, принимались те или иные решения. Однако информация, полученная лишь визуальным путем, не давала необходимой полноты картины. Мы нередко не имели никакого представления о том, когда, откуда и сколько самолетов противника будет введено в сражение. Не знали и того, где он намеревается нанести очередной удар. Все это вынуждало постоянно держать в воздухе большие группы истребителей, что приводило к неоправданному расходу сил и средств и требовало от личного состава чрезмерного напряжения. Работать часто приходилось на пределе: увеличивать число боевых вылетов, держать летчиков на аэродромах в состоянии минутной боевой готовности, когда каждый сидит в кабине своего истребителя и надет приказа к вылету.
С появлением радиолокационных станций положение принципиально изменилось. С их помощью — а дальность действия у них достигала 120 — 150 километров — мы могли не только своевременно обнаружить противника, но и определить заранее, на какой высоте, сколько и каких самолетов следует ожидать в данное время и в данном месте. От истребителей метка на экране была менее яркой, так как у них меньше, чем у бомбардировщиков, отражающая поверхность. А количество самолетов локатор мог определить довольно точно, с погрешностью не более чем в 5 — 10 машин, причем ошибался обычно в сторону уменьшения, что мы научились учитывать. Локаторы таким образом давали возможность создавать необходимое численное преимущество, маневрировать имевшимися силами, подбирать выгодные направления и высоты, чтобы вывести истребители в район боевых действий с максимальной скоростью или, скажем, со стороны солнца. Планшетисты на командном пункте корпуса, пользуясь поступавшими с радиолокатора данными, наносили на карту воздушную обстановку, отражавшую не только учет сил противника, но и маршруты его перемещений. Для этого у них имелись специальные фишки — оловянные фигурки самолетов, помеченных цифрами: 2, 4, 8, 16. Если, к примеру, самолетов в группе оказывалось больше, число их указывалось с помощью комбинаций из этих фишек.
Локаторы, чтобы увеличить дальность их действия, мы стремились выдвигать как можно ближе к передовой, но с непременным учетом рельефа местности. Дело в том, что они были довольно громоздкими и замаскировать их оказывалось нелегко. Позже их стали устанавливать и на командных пунктах дивизий, но во время Крымской операции радиолокационная станция была одна, и размещалась она на командном пункте корпуса.
Воевать, словом, стало легче. Образно говоря, мы как бы вынесли глаза на территорию противника, и застать нас врасплох теперь стало практически невозможно.
И если раньше приходилось полагаться в основном на опыт, на интуицию, а то и порой действовать вслепую, теперь помимо опыта и интуиции в нашем распоряжении имелась точная и всесторонняя информация о силах противника. Причем локаторы не только оповещали о приближавшемся противнике, но и в значительной мере упрощали управление самим боем. И хотя в то время они еще не были оснащены системами типа «свой — чужой», но по местонахождению самолетов и другим данным позволяли с учетом некоторых погрешностей различать, где наши истребители, а где, скажем, бомбардировщики противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156