Все, что было на скатерти, с грохотом посыпалось на палубу. Мистер Гордон вылетел из кресла и, лежа на ковре, ощущал всем телом, как судорожно дрожит судно. Капитана только сильно притиснуло к спинке кресла. Побелев, как скатерть, он поднялся и, держась рукой за сердце, перешагнув через мистера Гордона, выбежал из каюты.
Когда ошеломленный мистер Гордон поднялся на ноги, то увидел Чена, стоявшего с салфеткой в руке в дверях спальни. Мистера Гордона поразило его лицо — такое же бесстрастно-спокойное. Прислушиваясь к дрожи судна, Чен неожиданно сказал на чистейшем английском языке:
— Вероятно, судно село на рифы. Мы стоим. Так мы сможем продержаться довольно долго, если опять не налетит шторм. У нас достаточно спасательных средств. Все будет хорошо, если не начнется паника. Советую, док, не спешить покидать судно. В такие минуты самые респектабельные люди теряют человеческий облик. Прощайте, профессор. Идите к своим друзьям. Вы оказались правы. Я слышал ваш самый первый разговор с капитаном. Следил за развитием событий. Прощайте!
Мистер Гордон пожал руку этому загадочному человеку. Ему хотелось расспросить Чена, но судно сильно вздрогнуло, казалось, оно стало медленно погружаться.
— Плотнее сели на риф. Это хорошо в нашем положении, — сказал Чен.
Когда мистер Гордон вышел из каюты капитана, свет на судне внезапно погас.
Мимо бежали люди. Сталкивались. Слышались стоны, проклятия. Пронесся пронзительный женский вопль:
— Ральф! Где ты, Ральф? Мы тонем!..
Где-то далеко тоже кого-то звали, умоляли, проклинали. Слышался низкий гул толпы, топот. Зазвенело разбитое стекло. Над ухом мистера Гордона загрохотал голос из репродуктора:
— Леди и джентльмены! Говорит капитан судна Дэвид Смит. Прошу соблюдать полное спокойствие. Никакой паники. Опасности для вас пока нет. Находитесь в своих каютах и местах общего пользования. Сейчас дадут свет. Беспрекословно выполняйте все указания членов команды. Я буду вас информировать о всех необходимых мерах. Еще раз призываю к спокойствию, мужеству, организованности.
Мистер Гордон не узнал голос капитана: он звучал глухо, надтреснуто.
Топот и низкий гул приближались. Мистер Гордон стал ощупью шарить по переборке, ища двери какой-нибудь каюты. Казалось, все двери исчезли, осталась бесконечная гладкая стена. Его отбросили от нее, и, толкая, дыша в лицо, толпа повлекла за собой.
«Только бы не упасть, не упасть. Затопчут», — думал мистер Гордон. Уже кого-то сбили, топтали ногами. Человек с плачем умолял остановиться, помочь ему встать, но скоро затих. Мистер Гордон тоже запнулся за ступеньку трапа, но ему не дали упасть, стиснув со всех сторон. Повлекли наверх. Он думал лишь об одном — только бы не оступиться.
Неожиданно вспыхнул свет. Не обычный, яркий, радостный, а тусклый, желтоватый, но и он вначале ослепил толпу. Обезумевшие люди остановились. Сверху, с площадки перед входом в рубку, послышался негромкий голос:
— Назад! Буду стрелять!
Люди, пятясь, стали спускаться по трапу, не отводя глаз от матроса в полотняной робе. В руке у того был большой пистолет, и он направил его на толпу.
«И будет прав. Такой закон. Нельзя допускать паники на гибнущем судне»,
— думал мистер Гордон, не спуская глаз с тупого зрачка пистолета. Объятые ужасом, люди хлынули вниз по трапу, покатились клубком. Вскакивали, бежали разыскивать близких, собирать вещи, ценности. Спасаться!
— Думал — сомнут, — сказал мистеру Гордону матрос со вздохом облегчения. — А у меня ведь игрушечный «вальтер». Купил в Токио. Он совсем как натуральный, только не стреляет. Ну а вы что, док? Идите к себе, пока аварийка еще работает. Если будет команда «В шлюпки», то идите к трапу по указателям. Они светятся в любой темноте. Люминесценция, — пояснил матрос.
Свет стал медленно гаснуть, как в кинозале.
— Вы еще здесь, док? — спросил матрос из темноты.
— Да, да. Теперь мне, пожалуй, не найти своей каюты и друзей.
— Стойте пока. Скоро матросы разнесут фонари по палубам. Ничего, док, мы сидим крепко. — Голос матроса дрожал. Ему самому было страшно в темноте. Он боялся, что его случайный собеседник уйдет и он снова останется один против новой толпы озверевших людей. — Знаете, кто во всем виноват? — начал опять матрос. — Во всем виноват второй. Второй штурман. Я только что сдал штурвал Тони Янгу. Тони не простоял и десяти минут, как мы врезались. Чиркнули по рифу левой половиной днища. Надо было, наверное, на скорости сходить с рифа, а второй дал сначала стоп, потом полный назад. Тут мы уже сели по-настоящему и продолжаем садиться все прочнее. Такие дела, док. Вы где?
— Здесь я, молодой человек. Скажите, как вел себя после всего Томсен? Что он говорил, что предпринял еще?
— Что говорил? Только застонал. Схватился за голову. Ушел в штурманскую. Слышим — бах! Выстрел. В висок. Там и лежит сейчас. Упал на стол с картой, все проклятое море кровью залил… Вот и фонари появились.
Внизу, у трапа, по дорожке ползло пятно света.
Когда произошла катастрофа, Томас Кейри, Джейн, мисс Брук и Малютка Банни находились в баре «Тритон и наяда». После оцепенения, которое продолжалось несколько секунд, публика, заполнявшая бар, бросилась к выходам. Томас Кейри также вскочил и подал руку обессилевшей от страха Джейн.
Малютка Банни остановил:
— Подожди, Том, и вы, Джейн и Лиз, садитесь на место. Сейчас там такое начнется. Помню, как загорелись трибуны на ипподроме во время бегов, там насмерть затоптали десятка три. Скоро объяснят, в чем дело. Ого, и свет погас! И это ничего. Сейчас дадут аварийный. Ну чего ты так дрожишь, Лиз? Ведь мы ждали этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116