— Слышали, товарищ старшина? Сейчас, говорит! Ну, Петрас, ты, брат, даешь!
— Пусть закидывает, — сказал старшина Асхатов.
— Можно попробовать, но для этого надо лечь в дрейф. Леска должна опуститься метров до трехсот, а может, еще глубже, на сколько ее хватит.
— На такую глубину? — изумился Горшков.
— Так ловят в открытом море. Ведь холодная тяжелая вода полярных морей опускается в нижние горизонты и течет к экватору, а в ней иногда остаются рыбьи косяки.
— Нам бы хоть трески! — сказал Алексей Горшков. — Штук десять. Печенка у нее — объеденье…
Старшина решительно махнул рукой:
— Ложимся в дрейф. Попытаем счастья. Время у нас есть. Спешить нам пока не известно куда.

БУКЕТ ОРХИДЕЙ
Томас Кейри открыл глаза и увидел лицо спящей рядом жены. Сквозь шторы, слегка колеблемые ветром, сочился густой темно-зеленый свет, окрашивая все в спальне в зеленоватые тона. Лицо Джейн приобрело нежно-салатовый оттенок, в уголках ее губ застыла улыбка. Особенный, ни с чем не сравнимый аромат наполнял спальню. «Орхидеи», — вспомнил Томас Кейри. Вчера натащили массу орхидей, букеты стоят и в кабинете и в гостиной. Не от них ли слегка побаливает голова?
Кинув взгляд на спящую Джейн, потом на голубые цифры электронных часов
— они показывали десять тридцать, — Кейри пошел в ванную комнату. Как и вчера, его поразили размеры ванной. Он с удивлением подумал, что вся его квартирка в Окленде была меньше по площади. По стенам стояли две ванны в виде огромных перламутровых раковин; одну из стен занимало зеркало с сероватым оттенком, свойственным изделиям венецианских мастеров. Стены украшали керамические панно: обнаженные женщины Гавайских островов на берегу океана и скользящие на досках по волнам прибоя. На полу цветная мозаика: гавайцы встречают капитана Кука. Здесь находился станок для гимнастических упражнений, машина для массажа, фен и еще какие-то непонятные Томасу приборы и аппараты. По бокам туалетного столика из малахита — полки с множеством флаконов из стекла и пластмассы, бритвы, щетки, гребни — словом, здесь было все, что, по мнению архитекторов, дизайнеров и декораторов, необходимо богатому человеку для услады тела и глаз в утренние и вечерние часы.
Он наскоро принял душ, побрился, сбрызнул лицо дорогим одеколоном и быстро вышел, думая, что одни сутки пребывания в таких апартаментах стоят его двухнедельной зарплаты и, как ни богата Джейн, следовало все же разместиться в гостинице поскромнее. Войдя в спальню и взглянув на жену, он уже забыл о ненужной роскоши ванной комнаты и о бешеной стоимости номера, сейчас он думал только о Джейн и, боясь разбудить ее, откинул штору и вышел на балкон.
Нестерпимо сверкала бирюзовая бухта, вспыхивало снежно-белое пламя на рифах, сверкал пляж Ваикики, пустынный в этот ранний час — только несколько голых ребятишек бегали по песку и плескались у берега, сверкали стены и крыши домов, слепила голубизна безоблачного неба. Прищурясь, Томас Кейри перебирал в памяти события вчерашнего дня. Джейн решила в один день обвенчаться в церкви и зарегистрироваться в мэрии. Надо было обо всем договориться. Купить обручальные кольца. На подарок невесте у него не было ни цента. Выручил мистер Гордон. Томас купил новое ожерелье, теперь из раковинок каури, и еще, к удивлению мистера Гордона, доску для катания на волнах прибоя. Джейн пришла в восторг от подарков. И мистер Гордон, и добровольно подключившийся отец Патрик принимали горячее участие в свадебных церемониях. Отец Патрик разыскал маленький уютный католический храм, посвященный святому Августину. Мистер Гордон сопровождал Джейн и мисс Брук в поездках по магазинам. Только к шести часам молодожены вернулись из мэрии, их пришел поздравить капитан «Глории» Смит и целый сонм его помощников по судоводительской и административной службам. Вспоминая вчерашний день, Томас Кейри находил, что он по трудности и нервному напряжению едва ли уступает дню отплытия. Прошел и этот день, прошла и свадебная ночь, а теперь ему предстоит самое тяжелое объяснение в жизни.
«Не примет ли Джейн меня за клеветника, даже сумасшедшего? Почему я не решился рассказать ей все прежде? Боялся потерять ее? Жалкий трус! А вот теперь убивай ее». Придя к такому мрачному заключению, Томас Кейри улыбнулся, заслышав сонный голос жены:
— Том, ты где, беглец? Ах, он без меня любуется городом и океаном! — Она подкралась, встала рядом, обняла мужа. — Вчера я ничего толком не могла разглядеть. Это что, вулкан Даймонд-Хед?
— Да, Джейн. Потухший вулкан.
— Я читала, что на острове Гавайи находится действующий вулкан Мауна Лоа. Как жаль, что у нас не будет времени съездить к нему. Сегодня отец Патрик устроит нам прогулку только на Даймонд-Хед. Неужели в его кратере разместились правительственные учреждения?
— Как будто, Джейн.
— Вот уж ни за что не стала бы там жить и работать! Ты еще не знаешь, какая я трусиха!..
Джейн ушла принимать ванну, а Томас Кейри вернулся в спальню, раздвинул шторы, прошел в кабинет, сел в кресло и задумался. На столе в тяжелой хрустальной вазе стояли орхидеи, их горьковатый аромат слегка кружил голову. Шутливое признание жены; «Ты еще не знаешь, какая я трусиха» — вселяло в него надежду: узнав о грозящей «Глории» опасности, она пожелает остаться на берегу. Но тут же подумал, что она испугается и за него.
«Я должен ее убедить, что долг чести повелевает мне остаться на судне, попытаться спасти людей. Что она мне скажет на это? Как я еще ее мало знаю! А себя? Хватит ли у тебя, Том Кейри, сил оставить жену, чтобы рисковать, жертвовать жизнью за чужих людей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116