Какого черта она вмешивается?! Если сведения Сийны верны, то почему она убила Удэ?
Он кивнул и нехотя ответил:
— Хорошо. Я свяжусь с ней.
Люди внизу заканчивали распаковывать ящик.
— Взгляни. — Сийна указал вниз. — Это здесь. Наша мечта о могущественной Японии становится явью.
Они наблюдали, как заканчивается разгрузка ядерного устройства.
— Как вам удалось заполучить его? — спросил Масаси. Ему вдруг стало страшно.
— Дзибан имеет огромные связи. У нас немало друзей по всему миру, сочувствующих нашему делу.
— Оно такое маленькое.
Люди внизу вкатили устройство в подземную лабораторию.
— В этом и состоит его ценность, — сказал Сийна. — Нам необходимо именно небольшое устройство. Маленький котелок закипает быстрее. Это устройство способно уничтожить треть населения Пекина. Остальные жители погибнут в течение трех дней, а обитатели пригородов — через неделю.
— Но задолго до этого, — самодовольно продолжил Масаси, — остатки китайского правительства подчинятся нашим требованиям. Япония обретет пространство, которого достойна.
Масаси подумал о Хиросиме и Нагасаки. Он представил себе, как вздрогнет планета через несколько минут после того, как он, Масаси, запустит смертоносные ракеты. С этой минуты его имя навсегда останется в истории, его, а не Ватаро Таки!
* * *
Мальчишки закончили свою игру. Зеваки, собравшиеся поглазеть на них, постепенно разошлись. Лишь один из зрителей неспешно приблизился к скамейке, на которой расположилась Лилиан, и присел на противоположный край. Лилиан отметила, что он довольно симпатичен. Не взглянув на нее, он развернул свежую «Геральд Трибьюн».
Лилиан смотрела, как мальчишки с веселым смехом собирают свои вещи. От игры они раскраснелись, лица их блестели от пота. Они с криками гонялись друг за дружкой. Лилиан снова поразило, насколько родным ей кажется все вокруг. Вашингтон, аэропорт Даллас остались где-то в другой жизни. Она улыбнулась.
День мало-помалу клонился к вечеру. Воздух словно уплотнился, краски стали гуще и ярче. В эту минуту все вокруг казалось частью полотна пуантилиста. Задул свежий ветер. Лилиан поежилась. Вдали раздался последний взрыв детского смеха. Сумерки быстро надвигались.
Человек рядом с Лилиан зашелестел газетой, свернул ее и положил на скамейку. Докурив сигарету, он поднялся и не спеша двинулся в сторону улицы Риволи. Через несколько секунд Лилиан тоже встала и, прихватив оставленную «Геральд Трибьюн», возобновила свою прогулку по Парижу. Она решила еще раз пройтись по Елисейским Полям. Уличные торговцы сворачивали свои лотки. Многочисленные влюбленные парочки заполнили бульвар, наступал их час. В вечернем воздухе была разлита грусть. Сидя на тротуаре, длинноволосый юноша наигрывал на испанской гитаре. Сладкая музыка щемила сердце. Лилиан опустила в шляпу музыканта пять франков, получив в ответ ослепительную юную улыбку.
Вернувшись в свой отель, она решила, прежде чем подняться в свой номер, заглянуть в бар. Она заказала «лиллет со льдом» и расположилась на табурете у стойки бара. Лилиан вытянула свои стройные и все еще очень красивые ноги, чувствуя на себе оценивающие мужские взгляды. Не заботясь о том, что о ней подумают, она скинула туфли, наслаждаясь легкостью в босых ступнях. Бармен поставил перед ней коктейль, Лилиан медленно втянула через трубочку холодную бодрящую смесь. Ей вдруг пришло в голову, что можно было бы заказать столик в одном из лучших ресторанов, неспешно поужинать, а затем ночным рейсом вернуться в Вашингтон, домой, в Беллэйвен. Если только это место она могла сейчас называть своим домом. Да и было ли так хоть когда-нибудь? Лилиан пожала плечами — все зависит от того, что считать домом. Всего лишь мгновение она тешилась этой фантазией, которая исчезла так же быстро, как и появилась. На Лилиан опять нахлынуло чувство опустошения. Вернуться в чистилище? Нет. Она решительно отогнала от себя нелепые мысли.
Лилиан развернула прихваченную «Геральд Трибьюн». Ее не покидало чувство, что все вокруг охвачено каким-то нетерпением, словно весь мир чего-то напряженно ждет. Ощущение, сходное с ездой на лошади, когда та переходит на быстрый галоп. Лилиан не хотела бы вылететь из седла. Потягивая коктейль, она пробегала глазами газетные заголовки, пока не наткнулась на сообщение, предназначенное только ей.
* * *
— Здравствуйте, — произнес Стик Харума, открыв дверь. Он поклонился, потом протянул руку. Элиан удивленно пожала ее. — Входите же, на улице льет как из ведра.
Стик был в голубых джинсах, белых теннисных туфлях на босу ногу и широком свитере с надписью во всю грудь «Конские каштаны штата Огайо». Внешность Стика можно было бы назвать невыразительной, не исходи от него огромной внутренней энергии. Его жизнерадостность заражала Элиан.
— Эй, Майк! — крикнул Стик, отступая с широкой улыбкой, которая исчезла, как только он увидел бинты и ссадины. — Кто это так постарался?
— Долгая история, — ответил Майкл. — Господи, Стик, — он хлопнул Харуму по плечу, — мы не виделись больше пяти лет. — Майкл представил худого и высокого японца Элиан. — Мы познакомились со Стиком много лет назад, еще студентами, когда вместе изучали боевое искусство додзё.
— Да, в те дни нам изрядно доставалось, — сказал с улыбкой Стик. — Проходите, прошу. Mi casa es su casa, как говорят в Америке.
Планировка квартиры Стика напоминала букву "Г". В квартире имелся чердак, служивший хозяину спальней. Помимо жилой комнаты здесь были кухня, ванная и фотостудия. Все помещения — крошечные по американским меркам, но по японским — весьма просторные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170