И мы сопоставляем то, что знаем, с тем, что хотим узнать. Психологи сделали свое заключение, и, когда мы найдем ответы на все вопросы и выяснятся новые факты, портрет станет более точным. В конце концов мы точно узнаем, кто есть Вулкан. Но мы должны сделать это быстро, пока снова не уничтожили картины и пока не погибли еще люди.
– А что вы можете сделать?
– Попытаться сделать так, чтобы все шло по нашему сценарию. Вот в этом вы и можете помочь нам.
Ллуэллин добродушно рассмеялся:
– Что, ради бога, я могу сделать?
– Вы можете стать громоотводом.
Ллуэллин нахмурился:
– Объясните, что вы имеете в виду.
Оксби улыбнулся:
– Может, Вулкан и психопат и убийца, но картины уничтожались, чтобы привлечь внимание к Полю Сезанну и повысить стоимость его картин. Особенно автопортретов.
– У Вулкана нет портрета, они все пересчитаны. Если он украдет картину, то кто же ее купит?
– Вы же знаете, что один из автопортретов Сезанна никогда не выставлялся на публике, никогда не был в музее, никогда не фотографировался и оставался в одной семье около сотни лет. Это вам знакомо?
– У моего деда были свои понятия о собственности, – сказал Ллуэллин, защищаясь.
– Точно. Есть люди, которые втайне могут потратить состояние, чтобы купить картину, а потом никогда никому ее не показывать.
– Вы считаете, что, если я привлеку внимание Вулкана, он попытается украсть мою картину?
– Я считаю, что, если у него будет такая возможность, Вулкан попытается забрать вашу картину потому, что она необычайно ценна, – вот и все. Возможно, Вулкан и тот, кто с ним в сговоре, планируют украсть портрет, чтобы продать покупателю, который уже согласился купить его за очень высокую цену.
Ллуэллин нервно поерзал в кресле.
– Я не уверен, что мне это нравится. – Он встал и прошел к доске, взял кусок мела и написал «Громоотвод». Он повернулся и посмотрел на Оксби. – Расскажите подробнее.
Оксби улыбнулся.
– Вы слушали очень внимательно, – сказал он успокаивающе, – и я благодарен вам за это. Может, вы не захотите глубже вникать в расследование, и если это так, я вас пойму. Но я подозреваю, что вы осознаете, как важно поймать Вулкана до того, как снова пострадают люди и картины. Я правильно понимаю?
Ллуэллин кивнул.
– Хорошо. – Оксби набрал номер на телефоне и сказал в трубку: – Мы готовы. – Он откатил доску от стены и встал рядом с ней, он был похож на учителя.– Я хочу, чтобы вы объявили через средства массовой информации, что вы возьмете на себя ответственность за доставку вашей картины в музей Гране в Экс-ан-Провансе.
– Почему я должен это сделать? – спросил Ллуэллин.
– Потому что при обычных обстоятельствах вашу картину упаковали бы и отвезли, она исчезла бы на несколько недель и к нужному моменту появилась в музее Гране. В это время ни вы, ни Вулкан не знали бы, где находится картина. Но чтобы стать громоотводом, вы должны путешествовать вместе с картиной.
Оксби развернул на доске карту Франции.
– Я предлагаю вам отправиться в Париж, там вы заночуете в отеле «Морис» и на следующее утро появитесь как специальный гость на симпозиуме в музее д'Орсэ. Вы будете говорить, разумеется, о Поле Сезанне и о его влиянии на постимпрессионизм. Самое важное: вы покажете портрет, это будет первый публичный показ на мероприятии, которое привлечет международное внимание. Утром третьего дня вы отправитесь на скором поезде в Лион и в тот же вечер представите портрет на выставке в Музее изящных искусств.
Оксби указал линейкой на Лион и на шоссе А7 на юге. Шоссе пересекало Рону в ста тридцати шести милях от Авиньона. Оксби постучал по оранжевому кружку, окружавшему Авиньон.
– На четвертый день вы поедете в Авиньон и остановитесь в отеле «Европа» на три дня. Я заранее договорился, что вы примете участие в местном фестивале искусств пятнадцатого, в понедельник. – Оксби присел на край кресла и скрестил руки на груди. – За очень короткое время вы станете знаменитостью, а лицом, наиболее заинтересовавшимся вашей поездкой на юг из Парижа, будет Вулкан. Он будет пристально наблюдать за вами, и думаю, появится на ваших презентациях, но не для того, чтобы послушать рассказы о Сезанне, а чтобы посмотреть, насколько хорошо вас охраняют и кто это делает.
– Я сам бы хотел это знать.
– В Париже вы будете находиться под строгой охраной полиции, в музее д'Орсэ вас будут охранять два моих сотрудника и я.
Ллуэллин кивнул и нагнулся, положив локти на стол.
– А после Парижа?
– В Лионе я устрою так, что местная полиция будет сопровождать вас в публичных местах, а в отелях и в другое время у вас будет персональная охрана.
– В Авиньоне?
– То же самое. Это маленький город, там не будет толп туристов в это время года. Вряд ли Вулкан попытается сделать что-то в Париже или в Лионе. Он поймет, что вас хорошо охраняют, но через несколько дней мы ослабим охрану – скажем так. Если он собирается украсть картину, то сделает это в Авиньоне, как я считаю, во вторник, шестнадцатого января, на следующий день после вашей последней презентации.
– Это будет для него удобным моментом? – сухо спросил Ллуэллин.
Оксби кивнул:
– Я возьму на себя ответственность за вашу безопасность, и охранять вас будут очень хорошо, но поймите, что это надо разработать, и трудность в том, чтобы не позволить охране проявить себя.
Оксби встал напротив Ллуэллина.
– Все равно есть риск.
– Какой?
– Это будет зависеть от Вулкана. Не могу ответить.
В дверь постучали. В комнату вошел Найджел Джоунз с большим листом картона в руках и поставил его на пол у стены.
– Чудесно, Джоунз, как раз вовремя, – сказал Оксби, представляя мужчин друг другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99