Она улыбнулась ему, но когда он открыл ей дверь, Маргарита исчезла.
Днем в понедельник, в десять минут шестого, «порше» медленно выехал на подъездную аллею. Аукруст направил на водителя бинокль. Это была девица, одна. Она выехала на улицу, он последовал за ней. Она остановилась на торговой площади в миле от дома. Аукруст припарковался неподалеку и проследил за тем, как девица вбежала в один из павильонов, а через несколько минут появилась с пакетом и газетой. Она очень спешила. Когда девица вставляла ключ в замок дверцы, подле нее появился Аукруст.
– Позвольте вам помочь, – сказал он.
– Non, monsieur, Non, monsieur – Нет, месье (фр.)

– резко ответила она. – Non, merci Non, merci – Спасибо, нет (фр.)


Аукруст ухватил ее за запястье и отобрал ключи. Это произошло в одно мгновение.
– Не пугайтесь, – спокойно сказал он. – Позвольте мне открыть дверцу.
Он встал так, чтобы она увидела его лицо.
– Вы не можете…
Она замолчала на полуслове, уставившись на нож с длинным клинком, который он приставил к ее горлу.
– Ни слова, – нахмурившись, сказал Аукруст. Он велел ей сесть на пассажирское место, а сам сел за руль.
Она заплакала.
– Уберите нож. Пожалуйста. – Ее слова были едва слышны.
Он положил нож на приборную панель перед собой.
– Я его положу сюда. Мы его оба можем видеть.
– Что вы хотите? – спросила она.
– Я хочу, чтобы ты позвонила Летоку.
Она молчала, краска сбежала с ее лица.
– Ты ездила с Летоком и Вейзбордом в Женеву?
Она молчала.
– Ездила? – спросил он настойчивее.
Она молча кивнула.
– У месье Вейзборда была с собой картина?
Она снова кивнула.
– Он привез ее обратно домой?
Казалось, она хотела ответить, но отвела взгляд.
– Он вернулся с картиной?
Аукрусту нужен был ответ, точный ответ, но он понимал, что угрозы только пугают ее. С притворной заботой он спросил:
– Как тебя зовут?
Она снова посмотрела на него.
– Габи, – ответила она.
– Твоя семья живет в Ницце?
– Моя мать.
– Ты живешь с Летоком?
– А разве это вас касается?
– Меня касается Леток. Месье Вейзборд заплатил ему за это. – Он поднял руку и указал на забинтованное ухо. – Сейчас Вейзборд платит ему за охрану, но он платит мало.
– Пять тысяч франков в день, – с вызовом сказала Габи.
– Картина, которую Леток охраняет, стоит сто миллионов франков.
– Это глупая картинка старика с черной бородой.
– Ты ее видела?
– Я спала рядом с ней в машине.
– Вейзборд привез ее с собой?
– Он повесил ее на стену над кроватью. – Габи взглянула на него. – Думаю, на ночь он берет ее в кровать.
Аукруст завел «порше», и они двинулись в направлении Сент-Этьен. В холле небольшого отеля Аукруст увидел телефонную кабинку. В справочнике он нашел Фредерика Вейзборда, записал номер, дал Габи точные указания, как ей говорить с Летоком. Габи набрала номер и, когда ответила Иди, попросила Летока.
– Я с месье Аукрустом… Он позвонил в полицию… потому что Вейзборд солгал тебе… он правда солгал!.. Он не может продать картину… Полиция скоро будет там… Встретимся в отеле «Гуно»… Месье Аукруст говорит, что ты должен прийти… Ты должен сказать Вейзборду, что я попала в аварию… что тебе нужно взять его машину… что ты уезжаешь ненадолго… Встретимся в отеле…
Последние слова она произнесла, как будто читала по написанному – и читала плохо. Она положила трубку.
– Не знаю, придет ли он в отель, – сказала она. Аукруст тяжело посмотрел на нее:
– Придет.
Габи покачала головой:
– Он хотел знать зачем. Вы не сказали мне, и я не смогла ему ответить.
Воздух в маленькой телефонной кабинке стал горячим и тяжелым от пота и ее дешевых духов. Педер положил нож в карман, взял Габи за руку и вывел наружу. Он велел ей подождать в холле, а сам отошел, чтобы поговорить с администратором за стойкой, потом вернулся и сказал:
– Скоро приедет такси. Оно отвезет тебя в отель «Гуно».
Он вложил деньги ей в руку.
– Но вы сказали, что я смогу сама поехать в отель.
– Я передумал. – Аукруст двинулся к двери.
– Но машина Летока – что я скажу ему?
– Ты только что сказала ему, что попала в аварию. Отель «Гуно», – напомнил он ей.
Он поехал на «порше» к торговой площади, припарковал машину в наименее освещенном месте и пошел к своему фургону.
Было уже без четверти восемь, стемнело. Во всех комнатах в доме Вейзборда горел свет. Гараж был открыт, но машины Вейзборда там не было. Леток должен быть в центре Ниццы. Аукруст остановил машину в начале подъездной аллеи.
С улицы доносились голоса, где-то захлопнулась дверь, мимо проехала машина. С другой стороны дома была деревянная лесенка из восьми ступенек, которая вела на широкое открытое крыльцо. Аукруст дошел до середины лестницы и увидел окна кухни, столовой и кабинета Вейзборда. Хорошо рассмотреть кабинет мешали шторы.
Экономка внесла в кухню поднос с едой и сделала громче старый черно-белый телевизор. Мерцающие голубоватые картинки отражались на блестящих предметах в кухне и на ее непроницаемом лице. Аукруст поднялся по оставшимся ступенькам и по крыльцу дошел до единственного окна в кабинете. Адвокат сидел за столом, перед ним были разложены бумаги, включены настольная и напольная лампы. С места, где стоял Аукруст, он мог ясно видеть, как Вейзборд подчеркивает что-то в письме или контракте. От его неизменной сигареты, лежавшей на краю гигантской пепельницы, поднимался дым.
Вдруг Вейзборд повернулся в кресле и вскочил.
– Иди! – закричал он. – Иди, черт возьми, где ты?! – От крика он закашлялся, еще несколько раз выкрикнул имя, а потом упал в кресло.
Иди подошла к двери в кабинет, остановилась, терпеливо ожидая и вытирая руки о полосатый бело-голубой передник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99