– Она мрачно взглянула на своих гостей. – У нас больше нет Лионелло Вентури, который мог бы сообщить, где и у кого все картины Сезанна.
Энн повернулась к Оксби и увидела кислое выражение его лица.
– Но я так поняла, что вы располагаете информацией, – возразила Энн.
– Дорогуша, – сказала Берта, – конечно же, я ею располагаю. Я просто хотела, чтобы инспектор Оксби понял, что расследование подобного дела – нелегкая задача даже для первоклассного исследователя и, конечно, это не праздное любопытство.
– Берти хочет, чтобы мы считали задание невыполнимым, – подмигнул Оксби, – а если оно вдруг окажется выполненным, это будет просто удивительно.
Берта проигнорировала это замечание и открыла папку, которую держала.
– Я уверена, что здесь не вся информация, – так всегда бывает, – но я думаю, что это мало что меняет. – Она передала Энн и Оксби компьютерную распечатку. – Обрати внимание, Джек, поскольку я собираюсь рассказать тебе о Сезанне больше, чем ты ожидаешь услышать. Это может пригодиться позже. Все картины Сезанна были включены в каталог Вентури в одна тысяча девятьсот тридцать шестом году. Каталог насчитывал восемьсот тридцать восемь картин маслом, сто пятьдесят четыре из которых были портретами.
Энн насупилась:
– Боюсь показаться серой, но кто такой Вентури?
– Он преподавал историю искусств в университете Рима и первым исследовал и описал все картины Сезанна. В общем, Вентури насчитал двадцать пять автопортретов, однако они составляют менее трех процентов наследия Сезанна. Вентури не знал о портрете, находившемся у мистера Ллуэллина, американца. Все картины Вентури пронумеровал.
– Итак, Берти, – сказал Оксби, – после уничтожения трех портретов их осталось двадцать три. Можешь их назвать?
– Восемнадцать из них в музеях, их подлинность и местоположение точно установлены, как вы увидите в этом отчете. Остается пять. Один находится в Париже и известен как «Автопортрет в мягкой шляпе». Его номер пятьсот семьдесят пять; он принадлежит Жеффруа, происходящему из богатого знатного рода. У Жеффруа внушительная коллекция в загородном доме, но доступ к ней имеют лишь близкие друзья.
Оксби пометил что-то рядом с именем Жеффруа.
– Номер семьдесят, «Автопортрет с длинными волосами», сейчас в Испании, – продолжала Берта. – Его владелец – барон фон Тиссен, который перевез всю свою коллекцию в Мадрид.
– Готов поспорить, что коллекция барона находится в полной безопасности, – вставил Оксби.
– Затем «Автопортрет в соломенной шляпе», номер двести тридцать восемь, по Вентури. Он принадлежал семье по фамилии Лефебюр, тоже из Парижа, а потом его продали в середине восьмидесятых семье из Гонконга.
– Я не вижу имени, – сказал Оксби, глядя в отчет.
– Я его не знаю, но картина, несомненно, в Гонконге. Ее хозяин – один из тех людей, которые не хотят делать свои деньги и имущество достоянием гласности. Вы их знаете.
– Нет, Берта, таких не знаю.
Берта продолжила:
– У меня нет точных данных, но мне сообщили, что портрет помещен в банковский сейф.
Энн послушно поставила вопросительный знак рядом с номером 238.
– Итак, у нас остаются еще два: это портрет в Антибе, принадлежащий Девильё, и портрет в Нью-Йорке Эдвина Ллуэллина.
– Первоклассная работа, Берти.
– Спасибо, Джек. Обрати, пожалуйста, внимание на расходы, которые мы понесли, выполняя это задание. – Она вручила Оксби конверт. – С тобой всегда приятно иметь дело.
По пути в Скотланд-Ярд Энн спросила, удивится ли Оксби, если уничтожат еще один автопортрет.
– Я не вижу четкой схемы, по крайней мере такой, чтобы я мог склониться к какой-либо версии. Тем не менее я точно знаю, что те восемнадцать, которые в музеях, – это легкая добыча. – Он вздохнул. – Большинство музеев даже не подумало усилить охрану. Обратите внимание, Энн: уничтожены три автопортрета Сезанна, а через несколько месяцев открывается выставка его картин в Экс-ан-Провансе. Это не простое совпадение.
– Сколько людей здесь, по-вашему, замешано? – спросила Энн.
– Я бы сказал, что двое работают с картинами и что один или двое заказывают. Если бы я спорил на деньги, сказал бы, что не больше четырех.
– Национальность?
– Не знаю. Пока. Именно поэтому я хочу побольше узнать о химическом веществе и о его происхождении. И о фотографиях. Есть новости от Дэвида Блейни?
– Он все кормит нас завтраками, а я все говорю, что этого недостаточно.
Остаток пути они молчали. Энн повернула на Бродвей и припарковалась. Оксби сидел, все еще молча, а потом сказал:
– Еще один. Они захотят уничтожить еще один портрет.
Энн озадаченно нахмурилась:
– Почему?
Он повернулся к ней и улыбнулся:
– Наитие, интуиция, что-то типа того. – Он взглянул на часы. – Самое время позвонить Алексу Тобиасу. Я хочу, чтобы он нанес визит мистеру Ллуэллину.

Глава 18

Этого дня Маргарита Девильё ждала с нетерпением и с некоторым волнением. Она собиралась официально принять предложение' музея Гране и продать автопортрет Сезанна. Маргарита пригласила Фредерика Вейзборда присутствовать при ее встрече с директором музея. Аукруст пришел заранее, чтобы повнимательнее рассмотреть картины, которые Маргарита не собиралась продавать. С тех пор как он принес Ренуара, они виделись дважды. Сначала провели вместе день в Каннах, а потом еще ездили в Италию через Монако и пообедали в прибрежном ресторанчике в Сан-Ремо. Несмотря на разницу в возрасте, ей было хорошо с ним, было приятно его нежное внимание. Аукруст был ее ursus, большим медведем, который, как она мечтала, мог задушить ее в своих объятиях.
Гюстава Билодо, директора музея Гране, ожидали к трем часам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99