Есть масса людей, нуждающихся в работе.Теперь он по-настоящему испугался.— Эмир, ты этого не сделаешь. — заныл он.— Сделаю, и очень быстро. Сразу, как только смогу убедиться, что ты меня обманул.На какое-то мгновение он замер, уставившись в землю, затем тихо сказал:— Эфенди, я признаюсь: я следил за тобой.— Слишком поздно ты это признал.— Да, я сказал тебе неправду. Больше никогда не буду этого делать.— Хорошо, тогда скажи, кто тебя послал.— Никто. Я делал это по собственной воле.— Ты врешь!— Нет, эфенди.— Ну, посмотрим. Совравший один раз соврет и во второй.И, обернувшись к Халефу, я потребовал:— Хаджи Халеф Омар-ага, зови двух хавасов. Этот человек заслужил палок.— Будет исполнено, султан, — ответил малыш и сделал вид, что собирается бежать.— Стойте! — испуганно закричал лодочник. — Я все скажу!— Слишком поздно. Ага, поторопись!Тут он упал на землю и начал молить меня, протягивая ко мне руки:— Не надо палок, не надо палок, я их не вынесу.— Это почему же?— Мои ноги такие нежные и чувствительные. Я ведь все время в воде.Я едва не расхохотался. Обычно палками обрабатывают голые подошвы ног, и именно они были у него такими чувствительными. Если это обстоятельство принимать во внимание каждый раз, то от этого наказания пришлось бы отказаться, потому как оно именно в том и состоит, чтобы причинить физические и моральные страдания. Я уж не говорю о том, что сам являюсь противником этого унизительного наказания, но сказал я ему следующее:— Раз ты вдвойне страдаешь от этого, ты и наказан будешь вдвойне, чтобы впредь неповадно было врать. Но у меня сейчас прощальный час, и я попытаюсь смягчить наказание.— Попытайся, господин, я все расскажу.— Говори, кто тебя послал?— Мюбарек.— Что он тебе за это сулил — деньги?— Нет. Деньгами он вообще не пользуется. Он обещал мне амулет за то, чтобы я наловил много рыбы, потому что я еще и рыбак.— И какое ты получил задание?— Я должен следить за тобой и сообщить ему, где ты поселишься.— Когда и где ты должен передать эти сведения?— Сегодня вечером. Там, наверху, в его домике на горе. Нужно только условно постучать и сказать заветное слово.Он явно был сильно напуган.— Дальше! — приказал я.— Дальше ничего.— Снова обманываешь.— О нет, эфенди.— И тем не менее ты врешь!Я вспомнил о том, что он сказал до этого, а именно что Мюбарек никогда не дает денег. Если он это так точно знал, значит, он уже выполнял задания старика. И поэтому я продолжил допрос:— А если постучать обычно, он не откроет?— Нет.— А если сказать заветное слово, то пустит? Что это за слово?Он молчал.— Говори же, или я сейчас открою тебе рот. Палки для этого лучшее средство.Он все еще в нерешительности смотрел в землю. Страх перед Мюбареком был у него так же велик, как и боязнь наказания.— Ладно, если не хочешь говорить, я за последствия не отвечаю. Хаджи Халеф Омар-ага!Едва я произнес это имя, как лодочник закончил свои размышления. Он тихо сказал мне:— Эфенди, не надо звать хавасов, пусть даже Мюбарек накажет меня! Все равно это лучше, чем палки.— За что ему тебя наказывать?— Он строго-настрого запретил мне называть этот пароль.— А что, ты обязательно должен ему сообщать, что сказал его мне?— Нет, я не собираюсь этого делать, но ведь ты сам ему все скажешь.— Не беспокойся. Я не имею привычки выдавать чужие секреты.— Тогда он узнает это через своих птиц.Опять эти птицы. Старый жулик прекрасно мог использовать в своих целях глупость этих людей.— Да нет здесь никаких птиц. Ты видишь хоть одну из них?Он огляделся. Нигде не было видно ни воронов, ни галок, ни ворон.— Нет. Он послал птиц, потому что не знал, где вы остановитесь.— Одна за нами было полетела, но мы ее быстро образумили. Твой старый Мюбарек не так умен, как ты о нем думаешь. Так что тебе нечего бояться. Говори. Чтобы попасть к нему тайно, нужно определенное слово?— Да, эфенди.— Для разных людей — разные слова?— Нет, все знают одно и то же.— Для различных целей?— Тоже нет. Одно слово на все случаи жизни.— Как оно звучит?— Бир Сирдаш.Это означало «доверенное лицо».— Опять обманываешь?— Нет, господин, как можно!— Ты трижды меня обманывал и поэтому не заслуживаешь доверия.— Нет, я говорю правду.— Ну ладно, для проверки задам тебе еще один вопрос: ты уже выполнял задания Мюбарека?Подумав немного, тот ответил;— Да, эфенди.— Какие?— Не могу сказать.— А палки забыл?— Нет, не забыл, но все равно не скажу.— Почему?— Я поклялся. Пусть меня забьют до смерти, пусть я попаду в ад…Похоже, он говорил правду. И тут я задал решающий вопрос:— Эн-наср?— Да!Такого быстрого ответа я не ждал. На этот раз он не врал.— Как ты с ним познакомился?— Как и другие. Старый Мюбарек мне сказал.— Для чего оно применяется?— Как опознавательный знак.— Между кем и кем?— Между знакомыми.— А сейчас?— Нет.— Почему?— Случилось предательство.— Кто предал?— Никто не знает. Это случилось в Стамбуле.— Как?— Не могу сказать.— Ты что, давал клятву?— Нет, но я дал слово.— Тогда ты можешь спокойно об этом говорить: я знаю больше, чем ты думаешь. В Стамбуле был дом для встреч тех, кто откликался на «эн-наср». Их выдал человек, живший рядом. Разве не так?— Господин, откуда ты это знаешь?— О, я знаю много больше. Дом сгорел, была драка.— О, ты знаешь все!— Могу спросить тебя и об уста Уста — учитель, наставник (араб.).

. Слышал о нем?— Кто ж его не знает!— А сам ты его видел?— Нет.— Ведомо тебе, кто он?— Тоже нет.— А где его найти, знаешь?— Это ведомо лишь посвященным.— Я думаю, ты относишься к их числу.— О нет, эфенди!Я понял, что парень говорит правду.— Ладно, вижу, что ты не такой уж пропащий, потому отменяю свое наказание.— Но задержишь меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103