— Короче. Оставьте слова для детей и женщин. Нам же пора браться за дело. Манах эль-Барша будет ждать от нас вестей в развалинах Остромджи… Я должен отослать ему сообщение с моим братом и не собираюсь ждать здесь целую вечность.Эти слова представляли для меня большую важность. Теперь я знал, где скрываются беглецы. Мне оставалось только выяснить, какое они примут решение. Я старался не упустить ни одного слова из их разговора. И тут, в самый напряженный момент, в соломе послышалось какое-то шуршание. Я поднял голову. Наверное, это та самая кошка, которую проклинал хозяин, обходит свои владения на чердаке.Снизу раздавались громкие голоса, но еще громче шуршало наверху. Тут раздался какой-то резкий звук: бум! А потом все стало тихо и вверху, и внизу. Посмотрев туда, я заметил, что все насторожились. Они тоже услышали шум. Это счастье, что до того они громко разговаривали!— Что это было? — спросил нищий.— Наверное, кошка, — ответил торговец фруктами.— А что, наверху есть мыши?— Мыши и крысы.— А если наверху человек и он нас подслушивает?— Да кто на это пойдет…— И все-таки лучше бы взглянуть.— Но в этом нет необходимости, ну разве что для успокоения…Он встал и вышел из комнаты. Дело принимало опасный оборот. Я подтянул ноги к подбородку. У него с собой нет света, но если он увидит, что дверь в голубятню открыта, то заподозрит неладное и заглянет внутрь. Я услышал скрип ступеней — он и в самом деле лез сюда. К счастью, добрался только до половины.— Здесь есть кто-нибудь? — спросил он.Никто не ответил, но опять послышалось шуршание в соломе, и это не ускользнуло от его ушей.— Кто там?— Мяу! — раздалось в ответ.Послышалась отборная ругань; то была на самом деле кошка, которую он так ненавидел. Он пробормотал еще что-то себе в бороду и вернулся в комнату.— Слыхали? Это та самая скотина.Я уже держал руку на рукоятке ножа. Теперь же немного успокоился, но ненадолго. Как только внизу снова заговорили, я услышал тихий шорох сзади, как будто кто-то ощупывал пространство возле себя. Я прислушался и в этот момент почувствовал чью-то руку у себя на ступне.— Сиди, — раздался шепот.Теперь я понял, что это была за кошка.— Халеф, — позвал я тихо.— Да. А что, я плохо мяукнул?— Чудак-человек! Зачем ты сюда залез? Ты же подвергаешь нас огромной опасности.— Посуди сам. Тебя долго не было, я начал беспокоиться… Тебя ведь легко могли поймать!— Ты должен был ждать внизу!— Ждать, когда тебя убьют? Я ведь твой друг и защитник.— Который загонит меня в могилу. Лежи тихо!— Ты их видишь?— Да.— А слышишь?— Слышу, слышу, — отмахнулся я от него. — Но ничего не услышу, если ты и дальше будешь мне постоянно мешать.— Хорошо, я молчу. Двое услышат больше, чем один. Я иду к тебе.И я услышал, как он начал влезать в голубятню.— Ты что, обалдел?! — зашипел я на него. — Ты мне здесь не нужен. Оставайся снаружи.К сожалению, измиланец говорил так громко, что Халеф меня не расслышал. Он лез и лез ко мне. Я дал ему весьма ощутимый пинок, но паренек расценил это как должное и подумал, что ногой я указываю ему путь, куда двигаться. И вот он здесь. Я сдвинулся влево, насколько это было возможно.— Аллах, как же здесь воняет!— Давай ближе, сюда, — приказал я ему, — там, правее, провалишься.Он сделал резкое движение, подняв при этом тучу пыли. Внизу торговец опять выругался:— Чертова кошка! Опять она там, наверху, ворочает навозом!— Пых! Пых! — пыхтел Халеф, которому едкая пыль попала в нос и легкие.Следуя моему указанию, он вплотную придвинулся ко мне, и я почувствовал, что его тело дергается, как в конвульсиях.— Тише! Тише же! — пытался я унять его безудержный чих.— Да, сиди, ой! Никто не услышит. Ой! Аллах, помоги мне!Он еще пытался бороться с кашлем и чихом, а я, как мог, затыкал ему рот. Тут он оглушительно чихнул, да так, что тело его содрогнулось; но и под нами что-то треснуло. Я почувствовал, что вся голубятня заходила ходуном.— Сиди! Си… О Мухаммед, я проваливаюсь…Малыш хотел произнести все это тихо, но, поскольку он уже потерял под собой опору, эти слова превратились в крики ужаса и призыв о помощи. Он схватил меня за руку, и я понял, что сейчас он стащит меня за собой, и вовремя вырвался. В следующее мгновение он грохнулся вниз, окруженный плотным облаком гуано. Внизу послышались громкие крики проклятия, чихание, кашель. Хаджи обрушился вниз с половиной голубятни. Я тоже оказался как бы в подвешенном состоянии. Ноги мои торчали в отверстии, и мне с трудом удалось залезть обратно на чердак. Платок слетел у меня с носа, и я безудержно чихал и кашлял, как будто мне за это заплатили. Теперь мне было все равно — слышат меня или нет. Снизу доносился страшный шум. Халеф оказался в большой опасности. Свет погас. Схватят его или ему удастся ускользнуть? Я помчался по лестнице так быстро, насколько это было возможно в кромешной тьме. Я нащупал дверь комнаты. Она не была заперта изнутри. Открыв ее, я окунулся в удушающее облако гуано, через которое совершенно не мог пробиться свет лампы, горевший, как оказалось, в дальнем углу. Едва глаза мои смогли различать в этой полутьме предметы, я разглядел невообразимое сплетение рук, ног, изломанной мебели, в этой кутерьме вдобавок каждый чихал, кашлял, бранился на чем свет стоит, и к тому же то и дело раздавались громкие хлопки, как будто кто-то старательно орудовал плеткой. Я услышал голос Халефа:— Сиди, ты здесь, внизу?— Да, я здесь.— Помоги мне, они меня схватили!Не раздумывая, я прыгнул в самую середину дерущихся.Да, они его поймали. Я нанес несколько ударов правой, отшвырнул двоих левой, схватил Халефа за шкирку и буквально вышвырнул в открытую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103