— Я никогда еще здесь не бывал, но слышал об этом карауле. Здесь живет капитан, впавший в немилость. Он на все закрывает глаза, ведет себя как обычный поселенец. Вообще-то он человеконенавистник, но его жена — друг всех бедных и несчастных.— Скачем туда!Когда мы подъехали к башне, из ее дверей вышел старик, по которому сразу было видно, что он бывший солдат. Такой густой и длинной бороды я не видел еще никогда в жизни.— Куда вы направляетесь? — спросил он довольно недружелюбно.— Я слышал, здесь живет офицер…— Да, живет.— Он дома?— Да, дома, но он ни с кем не разговаривает. Скачите дальше.— Так мы и сделаем, но вначале скажи нам, не пропала ли в этой области женщина?Лицо его сразу же приняло озабоченное выражение, и он ответил:— Да, да, наша госпожа исчезла. Мы ищем ее со вчерашнего утра, но пока не нашли.— Мы нашли ее.— Где? Где она? Говорите!— Веди меня к господину.— Идемте.Он сразу стал приветливым. Я слез с лошади и пошел за ним. Башня оказалась весьма массивным сооружением. Внизу жилых помещений не было. Мы поднялись по лестнице и прошли в небольшую комнату, где я остался ждать. За спиной я услышал громкие голоса, возгласы, потом дверь распахнулась, и на пороге появился капитан. На вид ему было меньше пятидесяти. Это был красивый, видный мужчина. Правда, глаза его были опухшими и красными. Видимо, он только что плакал.— Ты нашел ее, где она? — выкрикнул он, едва сдерживая свое волнение.— Разреши мне сначала поприветствовать тебя. Можновойти?— Да, входи.Помещение, в котором я оказался, было довольно велико. В стенах было проделано три высоких, узких, похожих на бойницы окна. У стен в качестве мебели лежали подушки, а над ними повсюду висели оружие и курительные трубки. В углу сидели двое ребятишек с заплаканными лицами. Старик, который нас встретил, уходить не собирался: он тоже хотел услышать, что я скажу.— Добро пожаловать, — сказал капитан. — Итак, где моя жена?— Здесь, недалеко.— Этого не может быть, мы искали ее повсюду, но так и не нашли. До сих пор все мои люди рыщут по окрестностям.Мне не хотелось сразу ошарашивать его печальным известием, поэтому я сначала спросил:— Твоя жена болела?— Да, она больна уже давно. А почему ты спрашиваешь? Она мертва? Мне известно, что она долго не проживет. Врач сообщил мне об этом.— Ты готов выслушать правду?Он побледнел и беспомощно обернулся, как бы ища защиты у своих.— Да, я мужчина, — твердо сказал он, — говори!— Ее больше нет.Оба мальчика громко заплакали. Отец ничего не ответил, только прислонился головой к стене. Грудь его тяжело вздымалась. Он боролся с рыданиями, которые рвались наружу. Только через какое-то время, преодолев себя, он повернулся ко мне и спросил:— Где ты ее видел?— В кустарнике, в десяти минутах езды отсюда.— Покажешь?Прежде чем я успел ответить, сзади раздался всхлип. Я обернулся. Там стоял старик. Он прикрыл рот уголком своего пиджака, чтобы не было слышно плача, но ему не удалось сдержаться, и он заплакал громко.Капитан тоже не сдержался, дети вторили ему. Мне стало невмоготу. Я подошел к окну и выглянул, молча, потому что у меня в глазах тоже стояли слезы.Через некоторое время оба мужчины взяли себя в руки. Капитан извинился:— Не смейся над нами, чужестранец! Я очень любил мать моих детей. Это мой фельдфебель. Когда я потерял милость великого господина, он меня не покинул, как все остальные. Они с женой были единственным утешением в моем одиночестве. Как мне жить без нее дальше?Я спросил у фельдфебеля:— Здесь есть носилки?— Да, господин.— Приготовь их и обеспечь людей. Он ушел, и тогда я спросил капитана:— Ты действительно мусульманин?— Да, а почему ты спрашиваешь?— А твоя жена — христианка?Он испытующе посмотрел на меня и ответил:— Нет, но у тебя, видимо, есть основания для такого вопроса?— Да, я уверен, что она христианка.— Да, она была другом неверующих. Когда я только приехал сюда, мне нужна была служанка, я взял старую женщину, не ведая, что она христианка. Заметил это только потом, когда она захотела обратить в свою веру мою жену. Я прогнал ее. С того времени Хара становилась все тише и незаметнее, она часто плакала и скоро заболела: худела и теряла силы.— Скажи честно: ты не был жесток с ней?Он ответил быстро, как будто ждал этого вопроса:— А что, я должен был допустить, что она станет гяуром?— Она все-таки стала христианкой, соорудила в кустарнике алтарь и молилась по обычаям христиан, но продолжала болеть и умерла. Она умерла во время молитвы. Да будет мир между вами.— А ты христианин?— Да.Он долго смотрел мне в глаза. Видно было, как он борется с собой, потом он сказал:— Это ничего, что ты не веришь. Веди нас туда!— А ты не хочешь оставить детей дома? Они ведь слишком малы, чтобы видеть мертвых.— Ты прав, пошли одни.Мои спутники все еще стояли внизу, у двери. Увидев их, он сказал:— Я думал, что ты один, потому как не слышал, что вы подъехали. Вы мои гости. Там дальше — конюшня, а здесь моя собственная гостиница. В башне я живу один. Вы можете проходить и располагаться.— А где фельдфебель? — спросил я.— Он пошел сообщить остальным, чтобы прекратили поиски. Мы пойдем одни.Мои спутники поскакали к указанному зданию, а Халеф повел моего вороного. Капитан, увидев Ри, уже не мог отвести от него глаз. Он даже на мгновение забыл о своем горе.— Это твоя лошадь? — спросил он.— Да.— У христианина и такой конь! Ты, должно быть, предприимчивый и богатый человек. Не забудь напомнить мне, что я должен отплатить тебе за твою доброту.— Аллах создал всех людей и повелел им быть братьями. Тебе не за что меня благодарить, пошли.Мы стали подниматься в гору. Добравшись до кустарника, я остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103