Что-то перепутали?— Нет, эфенди. Мы ехали, как ты предписал нам, но… Он остановился и посмотрел на меня со стороны, как бы оценивая, может ли он сообщить мне что-то неприятное. Но настроение у меня было неплохое. Я уже давно запретил себе попадать в лапы плохого расположения духа, и люди, подвластные этому «недугу», вызывали у меня презрение. Коня своего я вернул — это главное. Но тем не менее я состроил кислую мину, чтобы потом порадовать малыша неожиданным ответом. Но пока я не отвечал и выглядел вялым. Он выпрямился в седле и спросил:— Ты в хорошем настроении, сиди?— Нет, хаджи.Это прозвучало так странно в моих устах, что он оцепенел.— О!— А почему ты спрашиваешь?— Потом что хочу огорчить тебя.— Чем же?— Произошло несчастье. Он убежал!— Кто?!— Последний!— Какой еще последний? Говори скорее.— Последний хавас. — И он так горестно вздохнул, что это стало слышно даже за стуком копыт.— Слава Богу! — Я произнес это таким радостным тоном, что он снова уставился на меня, теперь уже недоуменно.— Что?— Это порадовало меня, я был прав.— Эфенди, я тебя правильно понял?— Надеюсь!— И ты не сердишься, что он сбежал?— Наоборот, я очень благодарен тебе и ему за это.— Почему?— Да потому, что этот человек был нам только обузой.— Зачем же тогда было брать его с собой?— Несколько хавасов нам были нужны, но поскольку они не умели ездить верхом и их предводитель предпочитал командовать, а не повиноваться, нам не стоит о них печалиться.— Ну и хорошо. Ты у меня камень снял с души. Я даже боялся!— Кого — меня?— Да, сиди, тебя.— Ты что, меня плохо знаешь? Ты так долго и верно служишь мне, да и сегодня спас от смерти. Ты — мой друг и защитник — боишься меня! Это неумно с твоей стороны.— Еще более неумно было упускать этого человека.— Так он действительно сбежал?— Вот именно, сбежал.— Полагаю, с груженой лошадью?— Да, с теми самыми дарами, которые мы получили от Малема, сторожа.— Пусть себе едет!Теперь его лицо приобрело удивленное и злое выражение.— Что? Дать ему уйти? Я не могу этого допустить! Мы скакали за ним довольно долго. Но в ночи след затерялся.— Сколько же драгоценного времени вы потеряли!— Увы, мы доехали аж до Герена! Я был так зол так зол, что сокрушил бы всех гигантов, попадись он мне на пути.— Ладно, бог с ним, нам есть сейчас о чем подумать.— Эфенди, я никак не могу тебя понять. Ты что, hi знаешь, что там был за подарок?— Продукты, наверное… Я не открывал.— Но зато я открыл!— Ну и любопытный же ты!— Любопытный? Скорее, предусмотрительный. Надо же знать, что тебе дарят. Во-первых, там был пирог размером с мельничный жернов с миндалем и изюмом. К сожалению, он раскрошился. Потом там было два ценных чепрака — тебе и мне. Еще — несколько шелковых платков для головы. С каким удовольствием я бы привез один такой моей Ханне! Но увы! О огни любви, о очи надежды, о розы детства!Ну вот, вспомнил о любви. Я пытался как мог успокоить его.— Не расстраивайся, Халеф! Наверняка эти потери уже заложены в Книге жизни. Будут у нас еще шелковые платки, и я надеюсь, ты вернешься к красивейшей из дев не с пустыми руками.— Да ниспошлет нам Аллах все необходимое! Хорошо еще, что удалось спасти кошелек!— Какой еще кошелек?— Когда я открывал сумку, то обнаружил там кошелек из кошачьих шкурок, шнурок был завязан и опечатан, но кошелек был так увесист, что я решил — там деньги.— И ты его уберег?— Да, вот он, у меня в сумке. Там в нем полоска пергамента, на которой написано: «Достима хаджи Кара бен Немей эфенди». Так что кошелек твой.Он вынул его и протянул мне. Я взвесил его на ладони. Да, пожалуй, судя по тяжести, там монеты. «Достима» значит «моему другу». Наверное, это был дружеский подарок. Деньги на дорогу? Хм. Я спрятал кошелек и сказал:— Мы посмотрим, что там внутри, позже. Ты правильно поступил, что забрал его. Теперь нам надо поговорить о другом. Гляди, мы проехали уже половину пути. Как же хавасу удалось сбежать от вас?— Было темно, мы сошли возле дома, рядом находился колодец-журавль. Мы собирались напоить лошадей. Хавас занялся водой, а я пошел в дом, чтобы расспросить о дороге. Оско и Омар тоже не остались снаружи, вошли, а когда все мы вновь вышли на улицу, хавас со своей лошадью и нашей грузовой исчез!— А стук копыт был слышен?— Нет, мы ведь сразу сами поскакали.— Напрасно вы это сделали, — сказал я смеясь.— Как это? Мы помчались галопом, но догнать его не смогли.— А откуда ты знаешь, что он поехал назад? Он ведь не такой дурак, чтобы ехать той же дорогой.— Ах, обманщик, ах, притворщик!— Наверняка, он лишь отвел лошадей в сторону и подождал, что вы станете делать. А уж потом…— Об этом я и не подумал. Неужели он в самом деле так поступил? А лицо у него было глупейшее! Ах, если бы он был тут, передо мной! Даже если бы он пронумеровал все кости, ему не удалось бы их сложить в нужной последовательности. Обмануть меня, хаджи Халефа Омара бен хаджи Абулаббаса ибн хаджи Дауда аль-Госсару!Он выхватил плеть и с силой рассек ей воздух.— Успокойся, — посоветовал я. — Когда же вы приехали в Кушукавак?— Через час, после того как ты уехал оттуда. Ты ведь описал нас кузнецу, и он узнал нас. Он и поведал нам обо всем, что произошло. Показал пленника. Мы подождали. Ты все не ехал, и я начал беспокоиться. И решил скакать в Енибашлы. И при этом мне пришла в голову мысль, которой ты порадуешься.— Какая же?— Кузнец рассказал мне о копче. На пленнике была такая. Это отличительный знак, и он мог сослужить добрую службу. Я забрал ее у этого, назвавшегося Пимозой, мужчины и водрузил на свою феску.— Превосходная идея. Я уже оценил, какое действие она оказала.— И ты будешь настаивать на том, что я не умен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103