Может, у вас
припрятан действующий транслятор?
Конвей рассказал ему о своих попытках добиться взаимопонимания с
инопланетянами.
- Не скажу, что перспектива обмениваться с медсестрами писульками во
время операции особенно меня вдохновляет, - устало сострил Маннон, лицо
которого посерело от утомления. - Но, похоже, какой-то смысл в этом есть.
Я позабочусь, чтобы все узнали о ваших происках.
Они переложили массивную тушу Торннастора на специальную опору,
подобные которой служили койками для ФГЛИ в условиях невесомости. Маннон
сказал:
- Кстати, я тоже принял мнемограмму ФГЛИ - ради Торни. Сейчас у меня
на очереди двое ХЦХЛ. Я и знать не знал, что бывают такие твари, но О'Мара
сумел где-то раскопать их мнемограмму. Придется влезть в скафандр: та
дрянь, которой они дышат, способна прикончить кого угодно, кроме них
самих. Они оба в сознании, так что, чувствую, хлопот не оберешься.
Внезапно он ссутулился, уголки рта опустились книзу.
- Придумайте что-нибудь, Конвей, - проговорил он глухо. - В палатах
вроде вашей, где пациенты и персонал принадлежат к одному виду, все не так
плохо. Но в других, там, где смешались чуть ли не половина рас галактики,
а врачи из-за ранений превратились в пациентов, творится сущий ад.
Конвей знал, что госпиталь подвергается бомбардировке: металлическая
наружная обшивка гудела так, словно кто-то с чрезмерным усердием колотил в
гонг. Он старался не обращать на эти звуки внимания, ибо догадывался,
сколь малоприятным могут быть последствия взрывов.
- Представляю, - буркнул он. - Но у меня и так работы по горло...
- Работы по горло у всех! - перебил Маннон. - Однако должен найтись
кто-то сообразительнее остальных!
Что ему от меня нужно, подумал Конвей, глядя в спину Маннону, потом
отвернулся и занялся следующим раненым.
Последние несколько часов в мозгу Конвея происходило нечто странное.
Сначала возникло ощущение, будто он понимает, о чем говорят
тралтане-санитары. Он решил, что причиной тому - мнемограмма ФГЛИ,
которая, будучи записью мозговой деятельности медицинского светила
тралтанов, снабдила его сознание множеством сведений относительно манеры
речи шестиногих исполинов. Раньше он ничего подобного не замечал - может
статься, из-за того, что ему никогда не доводилось лечить одновременно
столько тралтанов, да и транслятор всегда был под рукой. А сейчас
создались благоприятные условия для того, чтобы мнемограмма ФГЛИ больше,
чем обычно, потеснила в его мозгу человека. Какой-либо борьбы за
верховенство при столкновении двух личностей не наблюдалось. Все случилось
как бы само собой, поскольку Конвей вынужден был много размышлять
по-тралтански. Когда к нему обращались люди, он принуждал себя
сосредоточиться, иначе же воспринимал их слова как бессвязный,
невразумительный лепет. А ФГЛИ он понимал все лучше и лучше.
Разумеется, до совершенства было еще далеко. Прежде всего,
слоноподобные уханья и завывания достигали разума ФГЛИ, поместившегося в
сознании Конвея, через человеческие уши, что приводило к неизбежным
искажениям. Звуки сливались друг с другом, но все-таки он частично
разбирал их, из чего следовало, что он обзавелся собственным, пускай
слабеньким, транслятором, который, правда, действует лишь в одном
направлении. А в одном ли? Готовясь к операции, Конвей попробовал ответить
санитарам. Его второе "я"-ФГЛИ знало, как произносить слова, сам он,
разумеется, умел управляться со своей артикуляцией, а голос землянина, к
тому же, признавался в галактике едва ли не самым гибким и универсальным
инструментом. Конвей глубоко вздохнул и открыл рот.
Первая попытка провалилась с треском. Она закончилась приступом кашля
и всеобщим беспокойством в палате. Но с третьей он сумел кое-чего добиться
- санитар-тралтанин откликнулся на его просьбу! Остальное было делом
времени. Лечение пошло намного быстрее, и шансы пациентов на благоприятный
исход резко повысились. Медсестры-землянки почтительно прислушивались к
диковинным звукам, которые вырывались из горла Конвея, однако, похоже,
ситуация казалась им не столько напряженной, сколько потешной.
- Так, так, - изрек знакомый голос за его спиной, - пациенты на
седьмом небе от счастья, а добрый доктор поддерживает их дух, изображая из
себя двуногое животное. Какой ерундой вы тут занимаетесь?
Конвей осознал, что О'Мара действительно зол, поэтому предпочел
ответить на вопрос и проигнорировать вступительную фразу.
- Лечу пациентов Торннастора и несколько вновь прибывших, - доложил
он. - С мониторами и ФГЛИ все в порядке, и я как раз собирался попросить у
вас мнемограмму ДБЛФ для раненых келгиан.
- Я лучше пошлю к ним келгианского врача, - фыркнул О'Мара, - а о
других позаботятся ваши медсестры. Позвольте напомнить вам, доктор Конвей,
что в госпитале триста восемьдесят четыре уровня, что множество пациентов
нуждается хотя бы в предварительном осмотре и лечении, которых не может
получить, потому что персонал свистит, а они чирикают! В шлюзах и даже в
коридорах с пробитыми стенами накапливаются раненые, а давление падает, и
им там отнюдь не весело.
- Что вы от меня хотите? - перебил его Конвей.
О'Мара почему-то разозлился еще сильнее.
- Не знаю, доктор Конвей, - язвительно ответил он. - Я психолог. От
меня сейчас толку мало, ибо большинство моих подопечных не понимает того,
что я им говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58