- Вы тут главный.
- Тогда, - сказал Конвей тем же негромким голосом, - вот мой приказ.
Отзовите спасателей и верните на корабль людей, всех до единого. Мы должны
взлететь до того, как начнется бомбардировка...
Все, кто был в рубке, уставились на него - потные лица, испуганные
глаза, - и он понял, что его слова неправильно истолкованы. Уильямсон
выглядел разгневанным и полностью сбитым с толку, но через несколько
секунд оправился, повернулся к офицеру рядом, что-то ему приказал и
перевел взгляд обратно на Конвея.
- Доктор, - сообщил он сухо, - я распорядился установить
дополнительный противометеоритный щит. Всякий твердый объект диаметром
крупнее дюйма, который будет приближаться к кораблю с любого направления,
немедленно попадет под наблюдение на расстоянии в сто миль, а затем
отражатели переведут его на безопасную для нас траекторию. Поэтому могу
вас уверить, что нам не страшна гипотетическая атака ракет с ядерными
боеголовками. Позвольте сказать также, что ваша идея, доктор, смехотворна.
На Этле попросту нет атомного оружия. Наши приборы... Ну, да вы должны
были прочитать отчет. Я предлагаю, - закончил капитан таким тоном, словно
советовал младшему навигатору подправить курс, - оказать всю возможную
помощь тем, кто выжил после взрыва, который произошел, вероятно, из-за
неисправности реактора на корабле Лонвеллина.
- Да не было у него никакой неисправности! - хрипло воскликнул
Конвей. - Лонвеллин, подобно прочим долгожителям, панически боялся смерти,
и с прожитыми годами страх этот становился все сильнее. Он завел себе
личного врача, чтобы ни одна болезнь не смогла подточить его организм
изнутри, а звездолет его, по моему глубокому убеждению, был надежнейшим
чудом техники. Лонвеллина убили, - подытожил он угрюмо, - а причина, по
которой они подорвали первым его корабль, а не наш, состоит, должно быть,
в том, что они ненавидят инопланетян. Приятно сознавать, что крейсер
защищен, но если мы стартуем прямо сейчас, они, может статься, не повторят
залп, а следовательно, останутся в живых и наши люди и этлане...
Бесполезно, подумал Конвей устало. Уильямсон, похоже, заупрямился:
злится на очевидно бессмысленные приказы, недоумевает, ибо Конвей, по его
мнению, ведет себя как перепугавшаяся старуха, артачится, потому что
считает правым себя, а никак не Конвея. Да соберись ты с мыслями,
полоумный осел! - мысленно прикрикнул Конвей на капитана. Вслух он эту
фразу произнести не решился: все-таки перед ним был монитор в чине
полковника, окруженный вдобавок младшими офицерами. И потом, уж кем-кем, а
ослом Уильямсон не был. Он был рассудительным, толковым боевым офицером, у
которого просто не было времени правильно оценить ситуацию. Он не имел ни
медицинского образования, ни присущей Конвею подозрительности...
- Вы готовили для меня отчет по Империи, - сказал Конвей. - Могу я на
него взглянуть?
Уильямсон кинул беглый взгляд на обзорные экраны, на которых вовсю
кипела бурная деятельность: один вертолет собирался взлететь, второй, явно
перегруженный, едва оторвался от площадки, к шлюзу курьерского бота
цепочкой тянулись люди со средствами дезактивации.
- Сейчас?
- Да, - ответил Конвей - и покачал головой: ему на ум пришло другое.
До того он безуспешно старался вынудить Уильямсона к старту, оставляя
объяснения на потом, а теперь вдруг сообразил, что ему лучше объясниться,
и поскорее. - У меня есть теория, которую должен подтвердить ваш отчет. Но
если я перескажу вам, не читая, содержание отчета, поверите ли вы мне
настолько, чтобы послушаться меня и улететь?
Оба вертолета медленно поднимались в ночное небо, на курьерском боте
закрывали шлюз, вдоль периметра сновали наземные транспортные средства -
как мониторов, так и этлан. Конвей знал, что добрая половина экипажа
"Веспасиана" там, снаружи, вместе с мониторами с базы, и что все они
направляются к месту взрыва и расстояние между ними и крейсером
увеличивается с каждой секундой.
Не дождавшись ответа Уильямсона, он сказал:
- Моя догадка такова: мы столкнулись именно с империей, а не со
свободной федерацией вроде нашей собственной. Это подразумевает наличие
многочисленного войска для удержания покоренных в повиновении;
правительства на отдельных мирах по необходимости также будут составлены
из военных. Все подданные Империи - ДБДГ, как этлане, так и мы сами, - по
большому счету, ничем особым не отличаются, за исключением вражды к
инопланетянам, с которыми до сих пор встречались очень редко. - Он глубоко
вздохнул. - Жилищные условия и технологический уровень развития, вероятно,
соответствуют нашим. Налоги, скорее всего, высокие, но правительство
наверняка контролирует средства массовой информации, а значит, убеждает
людей в обратном. Я полагаю, Империя достигла порядочных размеров и
включает в себя от сорока до пятидесяти населенных миров...
- Сорок три, - удивленно проговорил Уильямсон.
- ...Все обитатели которых знают о бедственном положении Этлы и
сочувствуют этланам. Быть может, они наложили на планету постоянный
карантин, но пожертвуют всем, чтобы помочь ей...
- Верно! - перебил Уильямсон. - Наш человек пробыл на одной из
окраинных планет, прежде чем его отправили в метрополию на встречу с
главным заправилой, всего два дня. Но этого времени ему вполне хватило,
чтобы узнать отношение людей к Этле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58