- спросил Конвей.
- Я? Разумеется, нет!
- И не терпели аварии, - продолжал он, - когда навигатор потерял
сознание? Представьте, что такое случилось. Вы сможете дать приборам
координаты какой-либо из планет Федерации?
- Нет, - ответила Мэрчисон нетерпеливо. - Мне придется ждать, пока не
очнется навигатор. Почему вы спрашиваете?
- Я задаю одни и те же вопросы всем своим друзьям, - угрюмо сказал
Конвей. - Мне стало бы гораздо легче, если бы вы хоть однажды ответили
"Да".
Мэрчисон положила на стол вилку с ножом и нахмурилась. Как она
хороша, подумал Конвей, даже когда хмурится. А в купальнике - особенно
привлекательна. Что хорошо в этом ресторане - сюда пускают в купальных
костюмах. Ему страстно захотелось воспрянуть духом и превратиться на
ближайшую пару часов в галантного кавалера, в противном случае, хмыкнул он
про себя, Мэрчисон вряд ли согласится на то, чтобы он проводил ее, а если
и согласится, то наверняка постарается сократить клинч протяженностью в
две минуты сорок восемь секунд до появления робота.
- Вас что-то тревожит, - Мэрчисон заколебалась, потом договорила: -
Если вам нужна жилетка, чтобы выплакаться, то милости прошу. Но учтите -
только чтобы выплакаться.
- А зачем еще? - справился Конвей.
- Не знаю, - улыбнулась девушка, - мало ли...
Конвей не отозвался на ее улыбку. Он завел речь о том, что его
беспокоило. Когда он кончил, установилась продолжительная тишина. Конвей с
грустью наблюдал за тем, как молодая, очаровательная девушка принимает
решение, которое, скорее всего, будет стоить ей жизни.
- Пожалуй, я останусь, - сказала она, как Конвей и предполагал. - Вы
ведь тоже остаетесь?
- Пока не решил, - ответил он осторожно. - До окончания эвакуации я,
разумеется, никуда не денусь. А потом... Было бы ради чего оставаться... -
Он предпринял последнюю попытку переубедить ее. - Вам негде будет
применить свои познания. Зато в других госпиталях ваш опыт окажется
неоценимым...
Мэрчисон выпрямилась, смерила его взглядом и произнесла деловитым
тоном медсестры, беседующей с непослушным больным:
- Из ваших слов я поняла, что завтра вам предстоит тяжелый день.
Поэтому вам нужно как следует выспаться. Будьте любезны отправиться в свою
каюту. - Внезапно голос ее изменился. - Но если вы хотите меня
проводить...

14
После того, как план эвакуации госпиталя был приведен в действие,
дела пошли более-менее гладко. Пациенты не доставляли никаких хлопот: для
них покидать госпиталь было в порядке вещей, просто сейчас обстоятельства
были слегка драматичнее обычного. А вот эвакуацию медицинского персонала
рутинной процедурой назвать было трудно. Больные относились к пребыванию в
госпитале как к неприятному и в общем-то малозначительному эпизоду в
жизни, а для врачей, медсестер и санитаров он и был жизнью. Впрочем, в
первый день персонал тоже не выкидывал коленца. Все беспрекословно
повиновались распоряжениям, быть может, оттого, что к тому побуждали
состояние прострации и привычка. На второй день прострация сменилась
возбуждением, посыпались вопросы и возражения, и тяжелее всех пришлось,
естественно, доктору Конвею. На третий день он вынужден был связаться с
О'Марой.
- В чем дело?! - повторил он вопрос главного психолога. - Да в том,
чтобы заставить это... сборище гениев проявить хоть капельку разума! И
ведь чем толковее, тем настырнее! Возьмите Приликлу: яичная скорлупа на
ножках-спичечках, а себе туда же - желает остаться! Или доктор Маннон -
почти диагност, а ведет себя ничуть не лучше остальных. Он утверждает, что
лечение исключительно людей будет для него чем-то вроде отдыха. А прочие
приводят совершенно фантастические доводы. Растолкуйте им, сэр. Вы же
главный психолог...
- Три четверти медицинского и обслуживающего персонала, - отозвался
О'Мара, - владеют информацией, которая в случае, если они попадут в плен,
может пригодиться нашему врагу. Поэтому все они должны быть эвакуированы,
неважно, кто они там - диагносты, компьютерщики или младшие санитары. У
них нет выбора. Кроме того, определенное количество врачей прикреплено к
пациентам на время перелета. Что касается оставшихся, разбирайтесь сами:
они - взрослые, разумные, здравомыслящие существа, которым не требуется
мое вмешательство.
Конвей недоверчиво хмыкнул.
- Прежде чем подвергать сомнению здравомыслие других, - сказал
О'Мара, - ответьте-ка на мой вопрос. Вы остаетесь?
- Ну... - протянул Конвей.
О'Мара отключился.
Конвей долго глядел на интерком. Он все еще колебался. Он знал, что
натура у него отнюдь не героическая, и его так и подмывало бросить все и
бежать. Но он не мог покинуть своих друзей, ибо, если он улетит, а
Мэрчисон, Приликла и прочие останутся, он не вынесет того, что они будут
думать о нем. Быть может, они все считают, что он твердо вознамерился
остаться и лишь притворяется, будто не собрался с мыслями, но на деле-то
он просто трусит и лукавит перед друзьями, не желая признаваться в
трусости.
Самобичевание Конвея прервал резкий голос полковника Скемптона.
- Доктор, на подходе келгианский звездолет и грузовик с Илленсы.
Будут оба через десять минут. Шлюзы номер пять и семнадцать.
- Хорошо, - сказал Конвей и, едва ли не выбежав из кабинета,
устремился в Приемный покой.
Все три пульта управления были заняты: за двумя сидели нидиане, за
третьим - лейтенант-монитор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58