Коридор, в котором я ее оставила, заливает водой, которая,
вероятно, вырывается из отделения АУГЛ. Воздушное давление слегка упало -
наверно, пробита наружная обшивка, и отчетливо ощущается запах хлора...
Конвей застонал и бросил свои попытки оживить келгианина, но прежде
чем он успел произнести хоть слово, Мэрчисон прибавила:
- Все доктора ДБЛФ эвакуированы. Ваш и остальные - медсестры и
санитары.
Ну и ну, подумал Конвей, вставая, все сразу - и загрязнение среды, и
декомпрессия. Раненую нужно срочно убирать из коридора, потому что, если
давление упадет слишком сильно, люки разгерметизируются, а тому, кто не
сумеет вовремя улизнуть, в случае такого исхода не позавидуешь. Отсутствие
же квалифицированного врача-ДБЛФ означает, что ему придется впитать в себя
келгианскую мнемограмму и выполнить операцию самому, а для этого надо
сбегать в кабинет О'Мары. Нет, сначала следует взглянуть на пациента.
- Позаботьтесь об этом, сестра, - распорядился Конвей, указывая на
распростертую на полу тушу. - По-моему, он уже дышит самостоятельно, но
массаж ему не помешает. - Он наблюдал за тем, как Мэрчисон легла на бок,
поджала колени и уперлась обеими ногами в стену. Как ни неуместны были
сейчас подобные мысли, он, глядя на нее, облаченную в деморализующе
плотный защитный костюм, забыл на мгновение обо всех и всяческих
пациентах, мнемограммах и эвакуациях. А потом капли воды на костюме
девушки напомнили ему, что она тоже была в бассейне АУГЛ за несколько
минут до взрыва, и внезапно он увидел мысленным взором ужасную картину -
стройное тело Мэрчисон, распоротое сверху донизу, как у тех двоих ДБЛФ...
- Между третьей и четвертой парами, а не пятой и шестой! - буркнул
Конвей. А на языке у него вертелись совсем другие слова.

16
Почему-то Конвей думал исключительно о последствиях взрыва, а никак
не о его причине. Вернее, он отчаянно старался не думать о последнем,
уверял себя, что произошла всего лишь мелкая авария, а не нападение на
госпиталь. Но команды, доносившиеся из интеркомов на каждом пересечении
коридоров, опровергали его самообман. По дороге к кабинету О'Мары Конвею
пришлось пробираться сквозь многочисленную толпу, которая, разумеется,
двигалась в направлении, противоположном тому, какое было нужно ему. Все
ли они ощущают то же, что он - беззащитность, замешательство, страх перед
новым взрывом, который вырвет опору у них из-под ног? Впрочем, куда он
торопится? Ведь ракета может угодить как раз туда, куда он спешит...
Конвей принудил себя вступить в кабинет главного психолога
размеренной походкой. Объяснив, с чем пришел, он поинтересовался у О'Мары,
что, собственно, случилось.
- Семь кораблей, - ответил О'Мара, указывая Конвею на кушетку. -
Охранение сперва решило, что они не представляют опасности, но
просчиталось. В общем, все обошлось. Три удрали, а из четырех уничтоженных
только один успел выпустить ракету - с химической боеголовкой, что весьма
странно, потому что, если бы боеголовка была ядерной, от госпиталя не
осталось бы и мокрого места. Мы не ожидали столь скорого их появления, и,
признаться, они застали нас врасплох. Доктор, вам обязательно браться за
этого пациента?
- Что? А, да-да, - отозвался Конвей. - Вы же знаете ДБЛФ. Любая
резаная рана грозит им гибелью. У нас нет времени разыскивать врача,
который прооперировал бы его за меня.
О'Мара фыркнул, проверил, как сидит шлем, и заставил Конвея лечь.
- То, что они напали на нас, яснее ясного говорит о том, какие
чувства они испытывают по отношению к нам, - сказал он. - Однако вместо
того, чтобы покончить с нами раз и навсегда, они применили химические
боеголовки. Очень, очень странно. Между прочим, взрыв нам в известной
степени помог: те, кто хотел остаться, остаются наверняка, а те, кого
эвакуируют, наконец-то зашевелились. Дермод в восторге.
Дермодом звали командующего флотом мониторов.
- А теперь постарайтесь ни о чем не думать. По-моему, это вам вполне
по плечу.
Особенно стараться Конвею не пришлось. Кушетка в кабинете О'Мары была
такой мягкой, такой удобной. Он словно погружался в нее, утопал в ней...
Кто-то грубо толкнул его в бок. Послышался язвительный голос О'Мары:
- Здесь вам не спальня, доктор. Вот закончите со своим пациентом,
тогда пожалуйста. В Приемном покое подежурит Маннон, да и вообще,
госпиталь без вас не развалится, если только по нам не шарахнут атомной
бомбой.
Конвей вышел из кабинета, ощущая в голове первые признаки раздвоения
сознания. Мнемограмма представляла собой запись мозговой деятельности того
или иного медицинского светила. Врач, который принимал ее, вынужден был
фактически допускать в свое сознание другую личность. Мнемограмма
передавала ему все воспоминания и весь опыт "донора", а отнюдь не одни
лишь сведения медицинского характера. Редактировать мнемограммы и
монтировать их было невозможно.
Впрочем, ДБЛФ были для человека не настолько чужими, как некоторые из
тех существ, которые когда-то являлись "двойниками" Конвея. Хотя внешне
они походили на гигантских серебристых гусениц, у них было много общего с
землянами. Например, эмоциональное восприятие музыки, природы или сородича
противоположного пола было у обоих видов почти тождественным. А нынешняя
пациентка Конвея к тому же любила мясо, так что насчет салатной диеты
можно было не волноваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58