— Кровью будешь харкать! Ты знаешь, что я с тобой сделаю?!Генерал открыл дверь и приветливо спросил:— Так что вы собираетесь сделать с майором Никольским, полковник?— Я? — переспросил вытянувшийся в струнку упитанный полковник.— Вы, вы! Кто вам позволил орать на моих офицеров?! — резко повысил голос Колесников. — Ваши люди опозорили звание работников милиции! Они уголовники и будут сидеть в тюрьме! Идите, полковник! Разговор продолжим у начальника главка!Полковник выскочил из комнаты, как пробка из бутылки шампанского.— Спасли, товарищ генерал, — с благодарностью, но и с легкой иронией сказал Сергей. — А то бы он меня съел.— Тебя съешь, — Колесников сел за стол. — Устал что-то.— Кофе, товарищ генерал? — предложил Никольский.— У меня от него изжога, — отмахнулся Колесников.— Тогда, может?.. — Сергей не договорил, но рука его непроизвольным жестом потянулась к горлу.— Может! — рявкнул генерал. — Сегодня — можно! И даже нужно! Тащи, что там у тебя!Никольский извлек из холодильника бутылку, два стакана, два яблока, тарелку с конфетами.— А где же сало?! — засмеялся Колесников, окидывая взглядом накрытый стол.
…Спецназ ФСБ, облаченный в бронежилеты и сферические каски, приставив к стене лестницу, поднимался по ней к квартире Кузьмина. Поднялись. На площадке заняли места согласно боевому расписанию. Полковник Меньшиков с пистолетом в руке осторожно приблизился к нужной двери и обнаружил, что она опечатана.— Опоздали мы, — понял Меньшиков.— Опоздали, опоздали! — радостно подтвердила старушка из соседней квартиры, разглядывая боевой отряд через щель. — Милиция его забрала, наша милиция.— Сто восьмое отделение милиции, — прочитал на печати Меньшиков.— Сто восьмое, сто восьмое! — опять подтвердила бабуля.— И чего это вам, мамаша, не спится? — с легким раздражением полюбопытствовал полковник.— Потому что утро уже!.. — огрызнулась старушенция и демонстративно покрутила пальцем у виска.
За столом сидели Никольский, генерал Колесников и примкнувший к ним начальник отделения Беляков. Они допивали вторую бутылку.Генерал посмотрел на ярко освещенное окно, потянулся и произнес на выдохе:— Утро уже…— Все в порядке, товарищ генерал! — бодро успокоил его уже прилично теплый Никольский. — Как говорил писатель Шпаликов, с утра выпил — и весь день свободен.— Это у писателей… — начал было речь генерал, но продолжить не успел: по громкой связи раздался голос Паршикова:— Товарищ майор, к вам полковник ФСБ Меньшиков.Когда Меньшиков открыл дверь, генерал Колесников, подполковник Беляков и майор Никольский деловито сидели за пустым столом.— Здравия желаю, товарищ генерал, здравствуйте, подполковник, приветствую вас, Сергей Васильевич, — полковник понятливо глянул на троицу. — Всю ночь на ногах. Устал.— Да вы присаживайтесь, — пригласил генерал Колесников. Полковник уселся четвертым.— А, может, с устатку? — осенило Белякова.— Есть? — спросил полковник.— Как не быть! — с достоинством сказал Беляков и распорядился:— Давай, Сережа!На столе возник знакомый натюрморт. Выпили, закусили.— Кузьмин у вас? — спросил, наконец, Меньшиков.— У нас, — подтвердил Беляков.— Кузьмин — главный фигурант по делу о покушении на офицера ФСБ, — почти официальным тоном доложил полковник.— Везде успел, сучонок! — поразился Беляков.— Забрать его хотите? — догадался Никольский.— Хотим, — кивнул Меньшиков.— Оформляйте документы, и он — ваш, — разрешил Колесников.
…Два оперативника ФСБ вывели из дверей отделения закованного в наручники Кузьмина. До машины было шагов пять. Кузьмин успел сделать два, когда раздался негромкий хлопок. Костик упал лицом вниз.Офицер ФСБ выхватил пистолет и выстрелил по бесстекольному окну реставрируемого дома напротив. Из отделения выбежали милиционеры с автоматами, оперативники, Меньшиков, Беляков, Никольский. Всей толпой ринулись в подъезд дома напротив.
По полуразрушенной лестнице взлетели на грязную площадку нужного этажа. Их встретила открытая дверь квартиры. Ее единственная комната была пуста, а на полу валялись чеченский автомат «Борз» («Волк») с оптическим прицелом и кожаные перчатки.
…Ватный тампон прошелся по векам, по щекам, по губам: Анюта в кабинете Никольского изничтожала образ юной проститутки. В последний раз она поглядела в зеркало. Нет, молодая еще, молодая! Только усталая. Извиваясь всем телом, стянула с ног бесконечные сапоги…Стараясь, чтобы получилось приветливо, кивнула девушка дежурному и вышла на улицу. Солнце ударило в глаза, Анна счастливо прищурилась, улыбнулась неизвестно чему и, легко помахивая туго набитым пластиковым пакетом, распрямив плечи, танцующей походкой зашагала, как топ-модель на дефиле, по полусонным еще московским переулкам.
Никольский и Лепилов ждали ее у хот-догового ларька, что на Патриарших. Опершись локтями о высокий столик, смотрели, сморщив носы от удовольствия видеть такое, как шла к ним новоявленная Евангелиста.— Сэ муа, — высокомерно сказала она, подойдя.— Лепилов, переведи, — попросил Никольский.— Госпожа актриса говорит, что это она, а не та девица с Полтавы, что доставила отдельным милиционерам несколько неприятных минут, — охотно перевел Лепилов.— Не вижу обещанных сосисок! — немедленно попрекнула Анюта.— Ждут на подогреве, — объяснил Лепилов и кинулся к окошку выдачи.— И пивка! — крикнула вслед ему Анюта. И, обернувшись к Никольскому, укорила: — А вы, товарищ майор, судя по амбре, уже хорошо причастились.— Принял, — покорно согласился Никольский. — Но исключительно как снотворное. И зовите меня Сергеем, Анюта.Лепилов поставил на столик третью бутылку «Балтики», три порции сосисок, две банки с «Пепси».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98