Вот он их и довез за тридцатку.— Ну, про случайного левака я уже в черном «воронке» от тебя слыхал, — «успокоил» Гришу Никольский и продолжал, обернувшись к Климову. — Он Вовчика надоумил, как нам порожняк гнать. Только вот не получится: компьютерщик Гена уже показал, что случайный левак Гриша с Вовчиком — друганы не разлей вода.— Этот недоносок вам со страху пенку пускает! — не выдержал водила Гриша.— Ну-ну, — не стал спорить Никольский. — Продолжай, Климов. Ты учти, Гриша, все раскопаем.
Лепилов, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги, виртуозно насвистывал мелодию хита «Убили негра».— У вас перекур? — полюбопытствовал Никольский.— Они думают, — пояснил Лепилов.— Он не думает, Миша, — возразил Никольский. — Он себя жалеет. Тряси его, пока у него разбитый фейс в крови. Он сейчас податливый.— Сучара ментовская, — повторно провыл фразу из своего небогатого репертуара Вовчик.— Слышишь, Лепилов, какой голосок жалостный? — с удовольствием отметил Сергей. — Вы тут беседуйте, а я домой спать пойду.
Тихо было в дежурной части.— Домой? — спросил Паршиков для порядка.— Домой, домой, — рассеянно подтвердил Никольс— Если этот тонконогий технарь действительно не в курсе, то эти «быки» тебе козырного туза не дадут, Сережа, — грустно сказал Паршиков.— А я и не догадываюсь! — разозлился Никольский.Он вышел на Садовое, прошагал недолго и устроился в прозрачном домике троллейбусной остановки. Поздно было, бежали по кольцу не в стаде, а поодиночке легковые автомобили, но ни десятого, ни «букашки» не было. Да и не ждал он троллейбуса. Он ждал ресторанного певца Виктора, своего агента, который скоро и объявился.— Проверился как следует? — первым делом спросил Никольский.— Васильевич, ты кого-то другого имеешь в виду? — возмутился Витек. Он не шутя считал себя высоким профессионалом, а тут незаслуженно обижает недоверием начальство.— Зачем вызвал? Срочность какая? — тотчас пресек его старания Сергей.— Цыган, — односложно, нарочито значительно, ответил Виктор.— А еще еврей. И чечены. И малаец. — Никольский устал и не скрывал раздражения. — Дело говори.— Я и говорю, — сбавил тон певец. — Цыган. Точнее, цыганский барон. У нас бродит. Про тебя расспрашивает. Каждому встречному-поперечному жалуется, что никак не может с тобой поговорить, а у него, мол, кое-что интересное для тебя имеется.— А про трех своих баб, что у нас в обезьяннике, ничего не говорил? — язвительно поинтересовался Никольский.— О бабах и речи нет, — покачал головой Виктор.— Хитрый, собака, — сделал вывод Никольский. — Точно рассчитал, что слушок о нем обязательно до отделения дойдет.— Нужен он тебе, Васильевич? — заискивающе спросил Витек.— А кто его знает… — В голосе Никольского уже совершенно отчетливо слышалось усталое равнодушие. — Все сказал?— Все, — кивнул информатор.— Тогда иди, — предложил Сергей с тем же усталым равнодушием.— Я лучше поеду! — решил Виктор, увидев, что приближается заблудившаяся в ночи «букашка». Громыхнули, открываясь и закрываясь, троллейбусные дверцы. Ресторанный певец укатил.— Возвращался домой Сергей мимо Патриарших прудов. Проходя вдоль ограды, он бездумно любовался белыми лебедями, плывшими по черной воде.
— Ты друг мне, начальник? — спросил цыганский барон и сам же ответил за Никольского. — Вижу, вижу, что друг, сердце ты мое сероглазое!— А без переплясов можешь? — лениво поинтересовался Никольский. — Ты, Паша, не в театре «Ромэн», а в 108-м отделении милиции. Что имеешь предложить? Без пены и без фуфла.— Обмен, Сергей Васильевич, выгодный для тебя обмен! — заторопился цыган.— Не понял! — отрезал Никольский.— И понимать нечего! — Паша даже руками замахал. — Я тебе двух баб, ты их видел, они внизу дожидаются, а ты мне — трех девочек, что у вас за решеткой сидят!— Три девочки, что за решеткой сидят, — воровки! — Сергей был непреклонен.— Какие они воровки? — затянул барон со слезой в голосе. — И не украли они вовсе, а попались. По глупости, из-за бабской жадности, в первый раз на такое пошли. А я тебе двух настоящих воровок дам. Много крали, многих людей обидели и ни разу не попались. Такие рецидивистки, такие рецидивистки! Их за решетку посадишь — большое дело для народа сделаешь! Не обмен, подарок для тебя, начальник!— Легко ты своих рецидивисток сдаешь! — усмехнулся Сергей. — Ведь они и тебе в клюве кое-что носили, а?— Они цыганский закон нарушили, — сурово сказал Паша. — Ну, по рукам?— Нет, — твердо отрезал Никольский и хлопнул ладонями по столешнице, вроде бы собираясь подняться и окончить разговор.— Уснула справедливость в твоей душе! Бюрократ в ней поселился, который только по инструкциям и статьям живет, а о благе государства и думать не желает!.. — речитативом затянул барон, и вдруг резко сменил тон на деловой. — А если я к обмену и премию пристегну?Сергей взглянул на него как на недоумка.— Иди с Богом, Паша… — вздохнул он.— Я не деньги тебе лично предлагаю, а кое-какие сведения по делу, которым ты без удачи сейчас занимаешься! — поспешно зачастил барон, поняв, что сморозил глупость и Сергей этих слов не простит.— Тогда говори, — разрешил майор.— Отдашь девочек? — сразу же начал торговаться цыган.— Смотря сколько весит твоя информация, — усмехнулся Никольский.Барон Паша поднялся со стула, подошел к столу, склонился над собеседником.— Автомат «Борз» с оптическим прицелом и последний его покупатель… — прошептал он значительно.— Сергей Васильевич, к вам можно? — В дверях стоял Лепилов.— Можно, — разрешил Никольский. И предложил барону: — Подождите пару минут в коридоре.Лепилов глянул на выходящего цыгана и начал осторожно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98