Я буду через двадцать минут.В динамике звякнуло, и снова наступила тишина. Парни возвратились к коробку. Он взлетал и шлепался на стол. Снова зазвонил телефон. Второй звонок, третий…— Алло? — прозвучало вновь.— Тамарочка, это Гарик. Есть хороший хрусталь.— Теперь он никому не нужен.— Я по дешевке отдам!— Другому. — И разговор прекратился.— Ну, не баба, а Госснаб, — усмехнулся один из парней.
В кабинете Никольского опять было накурено. Котов и Никольский сидели за столом визави.— Не ошиблась твоя Румянцева, — сказал Котов. — Глазастая! Точно указала примету: седая прядь от виска к затылку.— Значит, все-таки Бец?— Он самый. Болбочан Петр Ионович. А Тамара Паскарь, на которую ты вышел, — его любовница. Вместе проходили по одному делу в Одессе.— От слухачей есть что-нибудь? — спросил Никольский.— Мелочевка пока, — ответил Котов.
Слухачи решили перекусить. Ели бутерброды, запивали застоявшимся кофе из термоса. Привычно зажурчал телефонный звонок. Второй, третий… И вдруг короткие гудки.Снова звонок. И сразу же сняли трубку.— Это я, — раздался мужской голос. — Как у тебя?— Все нормально.— Ты мои картинки никому не предлагала?— Что я — сумасшедшая?— Завтра утром буду.
Было темно, когда у подъезда кооперативного дома — прямо напротив «рафика» — припарковался разноцветный автомобиль Никольского. На переднем сиденье рядом с Никольским расположился Котов, а на заднем — Лепилов с автоматом и муровский оперативник.На рассвете Никольский разбудил задремавшего Котова.— Пора.Трое пошли в подъезд, а Никольский, открыв капот, начал копаться в двигателе. Бец появился внезапно: вдруг возник у подъезда, словно из воздуха сгустился. Огляделся по сторонам: люди шли на работу, какой-то дурачок копался в своей машине-развалюхе. Бец вошел в подъезд, а дурачок сказал в переговорник:— Он вошел, Слава.Бец поднимался к лифту, когда услышал сверху топот и крики.— Твою мать! Опять лифт не работает!— Не психуй, Слава, успеем. Тачку возьмем, в крайнем случае!За спиной Беца хлопнула дверь. Он резко обернулся. Вытирая руки ветошью, в подъезд вошел дурачок-автомобилист. На лестнице пролетом выше появились двое, и Бец сразу понял, кто это. Он сунул руку во внутренний карман куртки, но Никольский опередил его: в прыжке рубанул ребром ладони по горлу.Лепилов с автоматом стоял на лестничной площадке, охраняя квартиру.
Квартира была той же типовой планировки, что у Нинки, где взяли Разлуку, но побогаче.В большой комнате трудился оперативник: разворачивал свернутые в трубки картины и сверял их с фотографиями.В спальне сидел на кровати Бец со скованными за спиной руками. Рядом на стульях устроились Никольский и Котов.Тамара Паскарь стояла, прислонившись к дверному косяку, и безучастно наблюдала за происходящим.— Подельник твой кланяться просил, — сказал Бецу Котов. — Соскучился он по тебе. Извелся весь. Портретик твой нарисовал — ну, копия ты. По нему и нашли. Здравствуй, Петя.— Не лепи горбатого, начальник, — равнодушно отозвался Бец. — Нет у меня подельника. Один работаю.— А кто тебя на музей навел? — спросил Никольский.Бец молчал, глядя в окно.— Неужто не помнишь? — удивился Котов. — Да что ты! — И добавил с еле заметной усмешкой, покосившись на Никольского. — Его забыть невозможно!— Видный паренек, — подтвердил Сергей. — Два таких, как я. Фиксатый, правда, и на щеке шрам, но с лица не воду пить.Бец, теперь не отрываясь, смотрел на Никольского:— Железо где, говоришь? — спросил он напряженно.— Фикса? — уточнил Сергей. — Передний зуб сверху.— На руке что наколото? — допрашивал Бец.— Якорь.— На какой?— На правой.Никольский отвечал, не задумываясь, быстро и точно, и это убедило уголовника.— Сука позорная! — выдохнул Бец и стал страшен. — Продал, дешевка! Ментам продал! Поквитался, фраер… Ну, ништяк, я с ним тоже поквитаюсь!— За что же он так с тобой, Петя? — осведомился Котов.— Наши дела. Тебе-то зачем? — ощерился Болбочан.— Любопытно, — ухмыльнулся Котов. — Дашь на дашь беседа. Мы свое рассказали. Сообщили, кто заложил. Теперь ты расскажи.Бец подумал.— Много не могу, начальник… — сказал он.— Сколько можешь, — согласился Котов.— Кинул я падлу эту, — сообщил Болбочан.— Кого? — переспросил Котов.— Фраера этого, Артема. Козла легавого! — зарычал Бец яростно. Злость так и распирала его. «Чудной народ — блатные! — подумал Никольский. — Вот хоть этого взять: сам предал своего товарища и сам же на него злился: какое, мол, тот имел право поступить со мной точно так же, как я с ним! Парадокс, однако…»— Каким образом кинул? — уточнил между тем Котов.— Нанял он меня. Музей писателя брать. Фотки дал и зелеными заплатил за работу… — Бец примолк.— Ну?.. — поторопил его Котов.— Товар больно хорош был… — вздохнул урка. — Сговорились во вторник, а я в понедельник сходил — на день раньше. И все мое. А сволочь эта ни с чем остался.— Ясно, — кивнул Котов. — Откуда он фотографии раздобыл?— От шефа.— А кто его шеф? — Котов спросил якобы равнодушно, но внутренне весь напрягся.Бец опять подумал.— Голова болит, начальник. Что мог, я сказал. Кончили дашь на дашь разговаривать… — и отвернулся к окну.В большой комнате зазвонил телефон. Никольский направился туда.Бец посмотрел на Котова, охнул, скрючился, свалился на пол и страшно заскрипел зубами.Котов потряс бандита за плечи.— Петя, не дури!Бец не отозвался. Изо рта у него пошла обильная пена.— Петя! Петенька! — кинулась к нему Тамара Паскарь.Котов вышел в большую комнату.— Сергей, у него припадок!В следующий миг Тамара Паскарь захлопнула дверь спальни и дважды повернула ключ. Потом снова кинулась к Бецу, покопалась какой-то железкой в наручниках, и они раскрылись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98