На Лепилова лакей даже не обратил внимания, развернулся и повел ментов в закоулок, где уединенно существовал персональный лифт. Втроем они вознеслись на четвертый этаж.— Прошу сюда. — Молодой человек распахнул массивную дверь и остался в коридоре. Его миссия завершилась. Эстафету приняла дивная секретарша. Она приветливо вскочила и безудержно обрадовалась:— Сергей Васильевич!— И Михаил Александрович, — недобро присовокупил Никольский.— И Михаил Александрович, — заспешила согласится секретарша. — Я сейчас же доложу!..…Они сидели в роскошном кабинете Китаина и пили из роскошных чашечек роскошный кофе, принесенный роскошной секретаршей.— Что он такое, Борис Николаевич? — спросил Никольский, продолжая недавно начатый разговор.— Чем он таким был, — уточнил Китаин. — Он бывший чекист, и этим многое, если не все, сказано. Въедлив, пунктуален, дотошен, придирчив. Чтил табель о рангах, с подчиненными был ровен, но подчеркнуто отдален. Скрытность — вот, пожалуй, главная его черта. Даже не скрытность — полная закрытость. А в принципе замечательный был работник.— Привычки, манера поведения, слабости, пороки? — Никольский ждал конкретики.— Как это в старом советском анекдоте? — вспомнив, Китаин рассмеялся: — «Из характеристики: в пьянстве не замечен, но воду по утрам пьет с жадностью». О манере поведения я, как мне кажется, уже сказал. Ну, а недостатки, слабости, пороки… У кого их нет? И у него были наверняка. Но он их мастерски скрывал.— Еще один вопрос, — Никольский в подтверждение близкого конца разговора допил кофе. — Не может ли быть так, что убийство Андрианова в какой-то степени связано с его служебным положением?— Пожалуй, нет, — Китаин еще чуть подумал, закурил и окончательно решил: — Нет.— Тогда с вопросами все, — Никольский поднялся. — Сейчас подъедет следователь, и нам придется вскрыть сейф убитого Андрианова. И, естественно, изъять его содержимое. Вы не возражаете?Китаин пожал плечами:— Как я могу возражать? Вы действуете по закону. Контрольный ключ от сейфа вам вручит комендант.— Спасибо. Пусть он понятым будет. Ключ же у меня свой — в наследство от покойника достался, — Никольский натянуто улыбнулся. — Еще раз спасибо.— Не за что, Сергей Васильевич. Вот мы опять встретились и опять по-настоящему и не поговорили. Суетна наша жизнь, — философски взгрустнул миллионер.— Безусловно, — согласился Никольский и резким коротким поклоном распрощался.
… — Ничего перспективного, — горько посетовал следователь. В скромном кабинете (с китаинским и не сравнить) он медленно рассматривал кучу бумаг из сейфа, с которыми уже успел ознакомиться; куча разлетелась по письменному столу и выглядела просто жалким мусором.— Ну, а фотографии эти мы заберем, можно? — попросил следовательского согласия Никольский, играя пачкой фотоснимков, как колодой карт.— Хоть какая иконография по делу, — наукообразно высказался следователь. — Что ж, попытайтесь, побегайте со снимками. Может, что и выйдет.— Миша, за мной! — бодро приказал Никольский — не любил он сидячей бумажной работы — и выскочил из андриановского кабинета. Лепилов — за ним.Раздвинулась стеклянная стена, и вот они уже на воле. При ярком солнечном свете Никольский выбрал из пачки четыре фотографии и протянул их Лепилову:— Миша, одна нога здесь, другая там!— Где — там? — недопонял Миша.— У дамочки, которая нас ночью по телевизору видела. Ну, у той, соседки убитого, — пояснил Сергей. — Покажи ей эти фотки. Может, узнает кого-нибудь. Хотя наверняка узнает: она, я думаю, свой телевизор постоянно смотрит. Действуй!— Бу сделано! — гаркнул жизнерадостный Лепилов.
…Миша чинно сидел на самом краешке немыслимо красивого итальянского стула и умильно взирал на даму, раскинувшуюся на не менее красивом диване. Была она не бабкой-соглядатаем, не теткой-сплетницей, а зрелой, гладкой, холеной красоткой, постоянно пребывавшей в тихом восхищении собой, любимой. Красотка держала речь:— Нет, нет, уж вы поверьте мне. Жизнь наша страшна и груба. Вот вы, интеллигентный молодой человек, и то были сегодня ночью со мной непозволительно резки.— Еще раз прошу прощения, Наталья Валерьяновна, — тихо извинился Лепилов и осторожно приступил к главному: — Но вы все-таки посмотрите фотографии, может, кого-нибудь узнаете? — И протянул ей четыре карточки.— Кого я могу узнать? Я из дома боюсь выйти, — поведала она с чувством. Снимки тем не менее взяла и принялась с любопытством их разглядывать.— Но телевизор-то смотрите? — гнул свою линию Лепилов.— А что телевизор? И по телевизору ужас и грязь! — воскликнула она с отчаянием гимназистки, вдруг узнавшей, что любовь не исчерпывается вздохами на скамейке.— Я не про тот, я про ваш… — брякнул Миша, но Наталья Валерьяновна его перебила.— Рома! — вскричала она обрадованно, узнав кого-то. — Это Рома!— А кто такой Рома? — ласково и осторожно спросил Лепилов.— Рома, племянник Андрианова! — воодушевленно пояснила дама. — Прелестный мальчик, скромный, застенчивый, изящный, как девушка! Из балетных…
Никольский изучал фотографии, ровными рядами разложенные на столе, когда в дверях возник торжествующий Лепилов. Не обратил на его вид внимания Никольский. Рассеянно глянув на него, сказал:— Одни мужики, — и спросил то ли у себя, то ли у Лепилова. — Сколько ему лет было?— Пятьдесят два, — уверенно доложил Лепилов.— Еще вполне мог. Садись, — и продолжал, когда Лепилов сел к столу. — Накопал?— Самую малость, — скромно ответил Миша и расплылся в победной улыбке.— А сияешь как начищенный медный таз. Докладывай лучше! — приказал Сергей.Лепилов положил на стол фотку и ликующе произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98