Теперь я
рыскал по всему именью, расспрашивая челядь Метаксаса и его управляющего,
не приходило ли из города какое-либо послание на мое имя.
- Нет, - отвечали все, кого я ни спрашивал. - Не было таких посланий.
- Подумайте хорошенько. Я ожидаю важное известие из дворца Дукаса. От
Пульхерии Дукас.
- От кого?
- Пульхерии Дукас.
- Не было таких известий, господин.
Я разоделся в самые роскошные свои одеяния и застучал каблуками в
сторону Константинополя. Осмелюсь ли я предстать без приглашения во дворце
Дукаса? Я осмелился на это. Мое фальшивое прикрытие в качестве
неотесанного мужлана-деревенщины из Эпира вполне могло оправдать возможное
нарушение этикета.
У ворот дворца Дукаса я позвонил слугам, и навстречу мне вышел
старик-конюший, именно он показывал мне дорогу в покои в тот памятный
вечер, когда Пульхерия решила отдаться мне. Я дружелюбно улыбнулся
старику, конюший смерил меня отсутствующим взглядом. По-видимому, он
позабыл меня, так я посчитал.
- Мои сердечные приветствия господину Льву и госпоже Пульхерии, -
сказал я. - Будьте любезны, передайте им, что тут их ожидает Георгий
Маркезинис из Эпира.
- Господину Льву и госпоже... - повторил конюший.
- Пульхерии, - сказал я. - Они меня знают. Я дальний родственник
Фемистоклиса Метаксаса, и... - здесь я запнулся в нерешительности,
чувствуя себя еще более глупо, чем обычно, распинаясь о своей родословной
перед простым конюшим. - Позови-ка мне дворецкого, - прорычал я.
Конюший поспешно побежал внутрь дворца.
После продолжительной задержки появился крайне высокомерный на вид
тип в византийском эквиваленте ливреи и стал внимательно меня осматривать.
- Слушаю.
- Мои наилучшие пожелания господину Льву и госпоже Пульхерии. Будьте
любезны передать им...
- Госпоже... какой?
- Госпоже Пульхерии, жене Льва Дукаса. Я Георгий Маркезинис из Эпира,
дальний родственник Фемистоклиса Метаксаса. Несколько недель тому назад мы
были здесь на званом вечере, который давали...
- Жену Льва Дукаса, - холодно заметил дворецкий, - зовут Евпрепией.
- Евпрепией?
- Евпрепия Дукас - хозяйка этого дворца. Человече, чего вам здесь
надобно? Если вы пришли сюда пьяный посреди бела дня нарушить покой
господина Льва, я...
- Погодите, - сказал я. - Евпрепия? Не Пульхерия? - В моей ладони
сверкнул золотой визант и быстренько упорхнул в уже ждавшую его ладонь
дворецкого. - Я не пьян, и все это очень важно. Когда Лев женился на
этой... этой Евпрепии?
- Четыре года тому назад.
- Че-ты-ре-го-да-на-зад? Нет, это невозможно. Пять лет тому назад он
женился на Пульхерии, которая...
- Вы, должно быть, ошиблись. Господин Лев женился только однажды, на
Евпрепии Макремболитис, матери его сына Василия и его дочери Зои.
Рука дворецкого снова приподнялась. Я опустил в нее еще один визант.
Чувствуя, как у меня из-под ног уходит земля, я забормотал:
- Его старшим сыном является Никетас, который еще не родился, и у
него совсем не должно быть сына Василия, и... Боже праведный, неужели вы
затеяли какую-то нечестную игру со мною?
- Клянусь перед образом Христа-Пантократа в том, что все сказанное
мною - истинная правда до единого слова, - решительно заявил дворецкий.
Постукивая своим кошельком с византами, я сказал, теперь уже совсем
отчаявшись:
- А насколько возможно устроить мне аудиенцию у госпожи Евпрепии?
- В принципе - почему бы и нет? Вот только сейчас ее нет здесь. Она
уже три месяца отдыхает во дворце Дукаса на трапезундском побережье, где
ждет своего следующего ребенка.
- Три месяца? Значит, здесь не было никакого званого вечера несколько
недель тому назад?
- Нет, не было, господин.
- И здесь не было императора Алексея? И Фемистоклиса Метаксаса? Ни
Георгия Маркезиниса из Эпира? Ни...
- Никого из них, господин. Чем я еще могу вам помочь?
- Наверное, уже ничем, - сказал я и, шатаясь, побрел прочь от дворца
Дукаса как человек, которого поразили своим гневом боги.

54
Печально я странствовал по юго-восточной окраине Константинополя,
вытянувшейся вдоль берега Золотого Рога, пока не набрел на лабиринт из
лавок, рыночных площадок и таверн поблизости от того места, которое через
какое-то время будут называть мостом Галата и где сегодня тоже лабиринт
лавок, рыночных площадок и таверн. По этим узким, то переплетенным, то
хаотически разбросанным, улицам я брел совершенно бесцельно, как зомби. Я
ничего не видел, так же, как ни о чем не в состоянии был думать. Вот так,
не соображая, я просто ставил одну ногу впереди другой и продолжал брести,
пока уже под самый вечер судьба снова не "схватила меня за яичники".
Я вошел, спотыкаясь, наугад в одну из харчевен, размещавшуюся в
двухэтажном строении из неокрашенных досок. Несколько торговцев потягивали
здесь свою ежедневную дозу вина. Я тяжело бухнулся за покоробленный и
шаткий стол в никем еще не занятом углу комнаты и, тупо уставившись на
стену, стал думать о Евпрепии, беременной жене Льва Дукаса.
Ко мне подошла хорошенькая подавальщица и спросила:
- Вина?
- Да. И чем крепче, тем лучше.
- И жареной баранины?
- Спасибо, я не голоден.
- Мы здесь делаем очень вкусную баранину.
- Я не голоден, - повторил я. И угрюмо уставился на ее лодыжки.
Лодыжки у нее оказались очень и очень приличными. Я перевел взор чуть
повыше, на икры, но здесь меня ждала неудача, так как ноги ее скрывались
за складками простого длинного одеяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99