Послушай, я скакнул сюда из
одной точки той ночи в 1204 году, а ты из другой, отстоящей от нее на
пятнадцать минут. Когда мы станем возвращаться, каждый из нас отправится к
соответствующей стартовой позиции, чтобы не нарушать последовательности
событий. Я должен прибыть туда в полчетвертого, а ты - без четверти
четыре, но это совсем не означает, что там сейчас нет никого из нас. Или
что мы все там одновременно.
Я внимательно огляделся вокруг. И увидел по меньшей мере пять групп,
состоявших из Метаксаса, Сэма и меня, расположившихся широкой дугой вблизи
стены. Очевидно, все они очень тщательно контролировали именно этот
временной отрезок, то и дело совершая повторные шунты на короткую
временную дистанцию для того, чтобы с наибольшей достоверностью воссоздать
последовательность событий, а благодаря воздействию парадокса аккумуляции
нас здесь оказалось уже великое множество.
- Но пусть даже и так, - произнес я, все еще соображая с трудом, -
мне почему-то кажется, что я все равно не в состоянии постичь линейную
цепь...
- Да подавись ты этой своей линейной цепью! - взъярился на меня
другой Джад. - Ты лучше погляди-ка вон туда! Туда, в сторону ворот!
Он показал жестом, куда смотреть.
Я взглянул в указанном им направлении.
И увидел седоволосую женщину в простом одеянии. Я сразу же признал в
ней несколько более молодую "версию" той женщины, которая, как мне
помнится, сопровождала Пульхерию Дукас в лавке в тот памятный день,
казавшийся мне таким далеким, и отстоявшим сейчас на пять лет вниз по
линии. Дуэнья стояла, опираясь о стену, и сама с собою разговаривала,
радостно и глупо улыбаясь. Глаза ее были закрыты.
Неподалеку от нее я увидел девочку лет двенадцати, которая могла быть
только более молодой Пульхерией. Сходство исключало малейшую ошибку. У
девочки были еще детские, неоформившиеся до конца черты лица и контуры
тела, и груди ее под туникой были еще всего лишь плавными выпуклостями, но
во всем уже проступали те изначальные качества, из которых должна была
складываться красота зрелой Пульхерии.
А рядом с девушкой стоял Конрад Зауэрабенд в одежде византийского
простолюдина.
Зауэрабенд что-то нашептывал девочке на ухо воркующим тоном. Он тряс
перед ее лицом небольшой безделушкой из двадцать первого столетия, то ли
гироскопическим кулончиком, то ли чем-то еще в таком же духе. Вторая его
рука уже шарила у нее под туникой и было отчетливо видно, что пальцы его
подбирались к бедрам девочки. Пульхерия хмурилась, однако пока еще не
делала никаких движений, чтобы высвободиться. Она, казалось, не очень-то
понимала, что затеял Зауэрабенд, но была явно очарована игрушкой и,
пожалуй, не очень-то возражала против шаловливой руки хозяина безделушки.
- Он живет в Константинополе чуть меньше года, - объяснил мне
Метаксас, - и частенько снует в 2059 год, чтобы сбыть контрабандное добро.
Он уже давно каждый день появляется у стены, подсматривая, как маленькая
девочка и ее дуэнья выходят на послеполуденную прогулку. Девочка -
Пульхерия Ботаниатис, а вот этот дворец на возвышенности - дворец
Ботаниатисов. Зауэрабенд пришел сюда примерно полчаса назад и дал дуэнье
пузырек, в результате чего она так воспарила, что никак не может прийти в
себя. Затем он подсел к девочке и начал с нею заигрывать. Он в самом деле
большой мастак в обхождении с маленькими девочками.
- Это его хобби, - заметил я.
- Глядите, что будет дальше, - сказал Метаксас.
Зауэрабенд и Пульхерия поднялись и пошли к воротам в стене. Мы
притаились в тени, чтобы оставаться и дальше незамеченными. Большинство
наших двойников, порожденных парадоксами, исчезли, по-видимому,
шунтировавшись на свои позиции вдоль линии, чтобы зафиксировать, как будут
разворачиваться события дальше. Мы видели, как тучный мужчина и прелестная
девчушка прошли через ворота в поля, которые простирались сразу же за
пределами города.
Я двинулся было вслед за ними.
- Подожди, сказал Сэм. - Смотри, кто еще появился на сцене - старший
брат Пульхерии, Андроник.
К нам приближался юноша лет примерно восемнадцати. Он остановился и,
не веря глазам своим, уставился на все еще продолжавшую глупо хихикать
дуэнью. Мы увидели, как он опрометью бросился к ней, стал ее трясти,
попытался ровно поставить. Однако женщина, едва он убрал руки, снова
привалилась к стене.
- Где Пульхерия? - взревел он. - Где она?!
В ответ дуэнья только громко рассмеялась.
Юный Ботаниатис, охваченный отчаянием, помчался по пустынной,
прожаренной солнцем улице, вопя что было мочи имя своей младшей сестры.
Затем ринулся в ворота.
- Следуем за ним, - распорядился Метаксас. Несколько других групп,
также состоящих из нас, были уже за воротами, что было мною обнаружено,
когда и мы очутились там. Андроник Ботаниатис бегал, как ошалелый, туда
сюда. Затем мне послышался девичий смех, который исходил будто бы
казалось, из самой стены.
Андроник тоже его услышал. Оказалось, что в стене имелось отверстие
на уровне земли, которое вело в некое подобие пещеры глубиной метров в
пять. Он побежал к этому отверстию. Мы направились туда же, толпой,
которая состояла исключительно из наших же собственных двойников. Там нас
было человек пятнадцать - по меньшей мере по пять двойников на брата.
Андроник прошел в пролом в стене и тут же издал истошный вопль.
Мгновеньем позже я тоже заглянул внутрь пещеры в земляном валу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99