Как бы то ни было, я должен был порвать с Нушей или, по крайней мере, прекратить на время наши встречи, пока не выяснится ситуация с ее отцом. В противном случае я рисковал не только запятнать имя и всю деятельность брата, но и предать поруганию собственные принципы. Поэт сказал: «мир смотрит на нас», а я мог сказать о себе и о брате, что не только село, но и вся околия «смотрит на нас». Мы учили людей коммунистической нравственности, мы проповедывали, что коммунист должен отринуть все личное и отдать свои силы и чувства революции. А революция приближалась.
На третий день я вышел из комнаты и, пройдя садом, зашагал по дороге в Житницу. Я шел, чтобы сделать то самое, чего больше всего боялся мой брат. Я шел к Петру Пашову, чтобы выдать ему одну нашу тайну, сообщить, что коммунисты считают его предателем, и таким образом попытаться узнать правду у него самого. Мое сердце со страшной силой бунтовало против всех разумных доводов, якобы доказывающих его вину, и властно гнало меня вперед. Я сознавал, что, может быть, совершаю преступление, что я не должен доверять своему сердцу, что сердце — это слепая и непознаваемая сила, которая может подарить человеку высшее счастье, но может и низвергнуть его в ад. Но назад я не повернул. Любой ценой я должен был узнать, что представляет собой Петр Пашов и что — его сын Александр Пашов.
Я сделал лишь несколько шагов, и навстречу мне выскочила на велосипеде Нуша. Она так обрадовалась нашей встрече, что не заметила моего состояния и, сойдя с велосипеда, тут же принялась рассказывать мне свой сон. Ей снилось, что я в черной одежде спускаюсь вниз по склону и погружаюсь в какую-то красную бездну. Черный и красный цвета — к добру, меня ждет что-то хорошее, и она поспешила ко мне с этой вестью. Сердце мое замирало от радости, что я ее вижу, и в то же время я спрашивал себя, как она решилась приехать, если мы расстались несколько дней назад, не попрощавшись и не уговорившись о ноной встрече. Слышала ли она, что говорил мне брат, и приехала несмотря на это, или она подумала, что он сообщает мне что-то секретное, связанное с нашей партийной работой? Так или иначе, в тот раз у нее были все основания обидеться, и любая «барышня» на ее месте дала бы понять, что ее самолюбие затронуто. Или ей было не до предрассудков?
Потому ли, что нам предстояло расстаться — временно или навсегда, но мне казалось, что никогда еще она не была так прелестна. На ней была ярко-синяя блузка в белый горошек и светлая юбка, коротко подстриженные волосы растрепались, как у озорного мальчишки, загорелое лицо светилось каким-то внутренним светом. Пока она рассказывала мне свой сон, я обдумывал, как отправить ее обратно, и сознавал, что это выше моих сил. Да, думал я, ее сон верно подсказал ей мое состояние — я действительно погрузился в «красную бездну» любви и изнемогаю там, оплакивая свое попранное достоинство. Если окажется, что она — подставное лицо и, как утверждает мой брат, пытается с помощью любовной игры спасти своего брата и отца от народного возмездия, то я буду заслуживать возмездия еще более тяжкого. Так что даже если она несознательно играет какую-то роль и искренне меня любит, мне надо порвать с ней связь, пока не выяснится положение ее отца. Несколько дней назад московское радио сообщило, что войска Третьего Украинского фронта окружили немецкие группировки в районе Ясс — Кишинева. Как бы ни развивались военные действия, самое позднее через месяц Советская Армия будет у нас, а за это время судьба Нушиного отца так или иначе определится. К тому же я решил тайно связаться с ним и сообщить ему, что его обвиняют в предательстве. Если он действительно предатель, он примет какие-то меры предосторожности, и это будет доказательством его вины.
Солнце уже заходило, и на село опускалась предвечерняя, усталая от жары и труда августовская тишина, настоянная на благоухании спелых плодов и обмолоченной соломы, вбирающая в себя ближние и дальние шумы. На дальнем конце села глухо рокотала молотилка, над дворами и садами плыло легкое, золотистое облако соломенной пыли, над трубами медленно и торжественно поднимался сначала густо-белый, а потом эфирно-голубой, точно из курительной трубки, дым, со стороны полей доносился стук телег, в густой, испепеленной зноем листве плодовых деревьев сварливо перекликались воробьи. И все это, и шумы, и запахи, сливалось в один утомленный вздох рабочего дня, который через час сядет к накрытому столу, а потом погрузится в короткий, глубокий и сладостный летний сон. Смежит ли сон и мои глаза, или я буду лежать в постели с книгой, или бродить до утра по саду и полю, как это уже бывало не раз в последние недели? Целыми ночами я обдумывал, как мне быть с Нушей и ее отцом, теперь пришло время действовать, а у меня не было ни смелости, ни желания что-либо предпринимать. Не будет ли это глумлением над собственным сердцем, над Ну-шиной невинностью и даже над природой, замершей в этот прекрасный миг созерцания, если я объявлю Ну-ше о разлуке, против которой бунтует все мое существо?
Может быть, все кончилось бы между нами тут же на дороге, если бы со стороны поля не показался Ананий. Он все еще стеснялся меня, а когда увидел Нушу, на миг остановил телегу, а потом свернул, чтобы въехать во двор через другие ворота. Я попросил Нушу поскорее зайти в дом, чтобы дать ему возможность спокойно заняться своим делом. До этого мы с Нушей встречались во дворе или в поле, и Нуша в первый раз входила в мою комнату. Убранство ее — если можно было говорить о каком-то убранстве,— было более чем скромным: на глиняном полу пестрый лоскутный половик, стол, несколько стульев, кровать и две длинные полки с книгами, сколоченные на скорую руку Ананием, когда я поселился у него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179