ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Догнал ее, что-то они друг другу сказали и свернули в кукурузу. Так несколько раз я подстерегал их на том же месте. Однажды услышал, как Радка плачет и говорит ему: «Завлекаешь меня, а потом только я тебя и видела». С тех пор стал я за РаДкой приглядывать. Жили мы близко, куда б она ни пошла — в поле, либо к чешме, либо во дворе у себя крутится — всегда на виду. Дорожный мастер уехал, и девка приуныла. Замечал это я один, потому что я один в селе знал ее тайну. Кунчо, верно, наврал ей, что холост, что вернется и к ней посватается. А может, он и вправду холостой был, кто его знает. На свете полно таких проходимцев. Заговаривают женщинам зубы, в два счета их обдуривают. А Радка что —- девка молодая, глупая, вот и попалась на удочку. Мать ее в одиночку в поле надрывается, отец в дом и не заглядывает —- нет чтоб присмотреть за детьми, поучить их уму-разуму, постращать когда нужно. А девка как одна останется, так она ровно лошадь на лугу — куда вздумается, туда и поскачет. И когда я увидел, что девка хватает воздух, как рыба на песке, решил идти к ее отцу со сватовством.
К Калчо Соленому у меня с давних времен какая-то гадливость была. Ничего плохого он мне не сделал, а смотреть на него противно. Такие люди, как он, не ходят по земле, а ползают, и за ними след остается, как от слизняка. Мне на таких наступить хочется и если не раздавить, то хоть хвост прищемить. Он все равно что кишка — в один конец входит пища, из другого выходит говно. И пищу-то другие ему в рот кладут. Отец у него был человек работящий, хорошую землю ему оставил, а у него она вся запаршивела. Пятьдесят декаров — целое состояние. У нас три поля было друг возле друга, так я ни разу не видел, чтоб он на эти поля ступил, навоз бы вывез, вспахал или засеял. Жена как крот копается, когда одна, когда с дочками. Я пашу или сею по одну сторону межи, она — по другую. Выли годы, когда и она их не обрабатывала, поля зарастали бодяком и чертополохом. И эти сорняки перебирались на мои поля, ветер разносил семена. Меня так и подмывало пройтись плугом по меже, вспахать их, прополоть, но нельзя. Это тебе не вещь какая — взял и унес. Много лет эти три поля глаза мне мозолили, много раз я хотел их купить, но он отказывался. Нет у меня земли на продажу — вот как отвечал. Лежит себе на вышке посреди виноградника, попыхивает цигаркой да слушает, как птички поют. Словно на курорте живет-поживает, а я из сил выбиваюсь, сорняки дергаю, которые точно зараза с его полей на мои переползают. Наконец я сообразил, с какого боку к нему подступиться. Как только Кунчо уехал, на другой же день я пошел сватать его дочь. Можешь мне не поверить, но если б он тогда на свадьбе уперся, если б сказал «нет, ни пяди земли не отдам», я б и не стал у него те пятнадцать декаров требовать. И дочь не стал бы ему возвращать. Я был уверен, что и без того после свадьбы я буду обрабатывать эту пустующую землю и она будет все равно что моя. Это бы так, но когда я увидел, как у него язык отнялся, я сказал себе: бери сколько хочешь, у такого и жизнь отобрать не совестно, потому что он без всякой пользы небо коптит.
В сорок шестом — сорок седьмом году пошли разговоры о ТКЗХ, Стоян Кралев и его люди ходили по домам, агитировали. И к Калчо Соленому заходили, и он обещал, что, когда они образуют кооператив, он тоже подаст заявление. Стоян Кралев бил по его слабому месту — обещал назначить сторожем на кооперативный виноградник, а он рад-радехонек, лишь бы ему в военной форме красоваться да бока отлеживать, как и раньше, на своей вышке. Я узнал про это дело и решил с ним потолковать. Мы пять лет с ним слова друг другу не сказали, я думал, он на меня обижен, смотреть не станет. Встретил я его как-то на дороге и заговорил с ним. Я говорю, он слушает. На выборах он голосовал за республику, и я сказал, что, когда придут американцы и англичане, они ему это попомнят. «Как, говорит, придут?»—«А так, как русские пришли. Если они могли прийти, почему те не могут? Россия за войну отощала, а те еще сильные. И у оппозиции сила». На выборах мы, можно сказать, половину голосов получили, а как народ поставками прижали, оппозиция еще сильнее стала.
Американцы и англичане только подойдут к границе, народ их хлебом-солью встретит. Так, СЛОВО 98 СЛОВО, я убедил Калчо перейти в оппозицию. «Будешь и сторонке держаться,— говорю,— и помалкивать, Нажмут на тебя, скажешь, что ты хочешь посмотреть, какое оно будет, кооперативное хозяйство, и если там будет хорошо, ты вступишь».
Осенью ТКЗХ было образовано, вошло в него шестьдесят семей. (Смотрю списки — и Калчо Соленый там. К следующей осени хозяйство распалось. Скотину и инвентарь обратно по диорам разобрали, из-за земли переругались, потому как надо было заново межи прокладывать, вообще каша и неразбериха. «Что это вы,— говорю Калчо Соленому,— больно быстро разбежались! Пошли по шерсть, а воротились стриженые».—«И не говори,— отвечает,— уж так я обжегся — на всю жизнь наука». На следующий год стали заново ТКЗХ сколачивать, и он опять записаться готов. Прижмут его агитаторы — дает им слово, мы к себе потянем — отказывается от кооператива. То с ними, то с нами, а у самого словно головы на плечах нет, не может сам выбор сделать. А тогда борьба шла за каждого человека. Раз первый кооператив развалился, так и второму то же грозило, если б они не набрали больше людей. Я обещал Калчо Соленому вернуть ему те пятнадцать декаров, что взял в приданое, если он не вступит в ТКЗХ. По закону они были мои, по чести и совести — его, потому что сноха померла очень скоро после свадьбы. С другой стороны, мне бы госпоставки сбавили. Пять лет я обрабатывал эту землю так, как я умею, землица стала — палку воткни, и та зацветет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
К Калчо Соленому у меня с давних времен какая-то гадливость была. Ничего плохого он мне не сделал, а смотреть на него противно. Такие люди, как он, не ходят по земле, а ползают, и за ними след остается, как от слизняка. Мне на таких наступить хочется и если не раздавить, то хоть хвост прищемить. Он все равно что кишка — в один конец входит пища, из другого выходит говно. И пищу-то другие ему в рот кладут. Отец у него был человек работящий, хорошую землю ему оставил, а у него она вся запаршивела. Пятьдесят декаров — целое состояние. У нас три поля было друг возле друга, так я ни разу не видел, чтоб он на эти поля ступил, навоз бы вывез, вспахал или засеял. Жена как крот копается, когда одна, когда с дочками. Я пашу или сею по одну сторону межи, она — по другую. Выли годы, когда и она их не обрабатывала, поля зарастали бодяком и чертополохом. И эти сорняки перебирались на мои поля, ветер разносил семена. Меня так и подмывало пройтись плугом по меже, вспахать их, прополоть, но нельзя. Это тебе не вещь какая — взял и унес. Много лет эти три поля глаза мне мозолили, много раз я хотел их купить, но он отказывался. Нет у меня земли на продажу — вот как отвечал. Лежит себе на вышке посреди виноградника, попыхивает цигаркой да слушает, как птички поют. Словно на курорте живет-поживает, а я из сил выбиваюсь, сорняки дергаю, которые точно зараза с его полей на мои переползают. Наконец я сообразил, с какого боку к нему подступиться. Как только Кунчо уехал, на другой же день я пошел сватать его дочь. Можешь мне не поверить, но если б он тогда на свадьбе уперся, если б сказал «нет, ни пяди земли не отдам», я б и не стал у него те пятнадцать декаров требовать. И дочь не стал бы ему возвращать. Я был уверен, что и без того после свадьбы я буду обрабатывать эту пустующую землю и она будет все равно что моя. Это бы так, но когда я увидел, как у него язык отнялся, я сказал себе: бери сколько хочешь, у такого и жизнь отобрать не совестно, потому что он без всякой пользы небо коптит.
В сорок шестом — сорок седьмом году пошли разговоры о ТКЗХ, Стоян Кралев и его люди ходили по домам, агитировали. И к Калчо Соленому заходили, и он обещал, что, когда они образуют кооператив, он тоже подаст заявление. Стоян Кралев бил по его слабому месту — обещал назначить сторожем на кооперативный виноградник, а он рад-радехонек, лишь бы ему в военной форме красоваться да бока отлеживать, как и раньше, на своей вышке. Я узнал про это дело и решил с ним потолковать. Мы пять лет с ним слова друг другу не сказали, я думал, он на меня обижен, смотреть не станет. Встретил я его как-то на дороге и заговорил с ним. Я говорю, он слушает. На выборах он голосовал за республику, и я сказал, что, когда придут американцы и англичане, они ему это попомнят. «Как, говорит, придут?»—«А так, как русские пришли. Если они могли прийти, почему те не могут? Россия за войну отощала, а те еще сильные. И у оппозиции сила». На выборах мы, можно сказать, половину голосов получили, а как народ поставками прижали, оппозиция еще сильнее стала.
Американцы и англичане только подойдут к границе, народ их хлебом-солью встретит. Так, СЛОВО 98 СЛОВО, я убедил Калчо перейти в оппозицию. «Будешь и сторонке держаться,— говорю,— и помалкивать, Нажмут на тебя, скажешь, что ты хочешь посмотреть, какое оно будет, кооперативное хозяйство, и если там будет хорошо, ты вступишь».
Осенью ТКЗХ было образовано, вошло в него шестьдесят семей. (Смотрю списки — и Калчо Соленый там. К следующей осени хозяйство распалось. Скотину и инвентарь обратно по диорам разобрали, из-за земли переругались, потому как надо было заново межи прокладывать, вообще каша и неразбериха. «Что это вы,— говорю Калчо Соленому,— больно быстро разбежались! Пошли по шерсть, а воротились стриженые».—«И не говори,— отвечает,— уж так я обжегся — на всю жизнь наука». На следующий год стали заново ТКЗХ сколачивать, и он опять записаться готов. Прижмут его агитаторы — дает им слово, мы к себе потянем — отказывается от кооператива. То с ними, то с нами, а у самого словно головы на плечах нет, не может сам выбор сделать. А тогда борьба шла за каждого человека. Раз первый кооператив развалился, так и второму то же грозило, если б они не набрали больше людей. Я обещал Калчо Соленому вернуть ему те пятнадцать декаров, что взял в приданое, если он не вступит в ТКЗХ. По закону они были мои, по чести и совести — его, потому что сноха померла очень скоро после свадьбы. С другой стороны, мне бы госпоставки сбавили. Пять лет я обрабатывал эту землю так, как я умею, землица стала — палку воткни, и та зацветет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179