Голос ее звучал приглушенно и мягко, сине-зеленые глаза казались в сумраке еще светлее.— Не судите его строго, он напился и сам не знает, что говорит и что делает. Раз или два в год с ним случается, выпьет, и самому же плохо, на ногах не держится.
— Старый человек, как же я стану его судить,— сказал Николин, держась одной рукой за сиденье кабриолета.— Выпил, вот и развеселился. Он мне дом Ба-раковых показал, разговорились мы с ним, он меня и пригласил.
— Вы не бывали раньше в нашем селе?
— Как-то не случалось. Езды полчаса, а не бывал.
— И я вас не видела,— сказала Мона.— В Орлово много раз ходила, а вас не видела. Но что же вы спешите, посидели бы еще.— Она стояла в одном шаге от Ни-колина, и он чувствовал запах ее духов. «Верно, учительница»,— подумал он, потому что она была одета, как те городские, что приезжали в гости в поместье, держалась, как они, и от нее так же приятно пахло.— Я поведу вас на свадьбу.
— На свадьбу? Какую свадьбу?
— Подружка одна замуж выходит, соседка почти, вон там, через несколько домов. Познакомитесь с нашей молодежью, повеселитесь.— Мона смотрела на него спокойным испытующим взглядом, чуть склонив голову к плечу, а он молчал.— Что вы раздумываете, словно я вас в огонь тащу. Ну хоть проводите меня туда, а то уже стемнело, мне одной неудобно. А не понравится — уйдете и вернетесь себе в поместье.
Пойти на свадьбу, да еще в чужом селе, да еще с девушкой — для него и в самом деле было все равно что ступить в огонь. Он уже восемь лет жил в поместье, от которого до Орлова было всего два километра, но ни разу не ходил в село на посиделки, вечеринки или праздники. Общение с незнакомыми людьми вызывало у него какое-то внутреннее беспокойство, напряжение, которое он не мог преодолеть. Впрочем, об этой черте его характера речь пойдет позже, а пока добавим только, что ему почти не случалось разговаривать с женщинами, или, если и случалось, то с теми, кто приезжал в гости к его хозяину. К ним он относился с робостью и почтением, как и положено относиться слуге к высокопоставленным дамам. Он и Мону отнес к той же категории дам, которым привык прислуживать, поэтому не мог ей отказать и согласился проводить ее на свадьбу.
Свадьба эта стала одним из серьезнейших потрясений в его жизни. Посреди двора были подвешены два фонаря, под ними стояли бочки с вином. Возле бочек толпились мужики, цедили вино из краников, пили, молодые танцевали под аккордеон. Мона повела его сквозь толпу к веранде, где были расставлены столы, там их встретила невеста и посадила за стол в комнате, рядом с заложником. Иван Шибилев — так звали заложника — вежливо ему представился и усадил между собой и Моной. Николин впервые оказался в таком большом и незнакомом обществе и, обмениваясь какими-то фразами то с Моной, то с Иваном Шибилевым, сам удивлялся тому, что уже не испытывает смущения, которое мешало ему прийти на эту свадьбу. Изобилие еды и питья, звуки аккордеона, песни, игры, шутки открывали перед ним неведомый ему мир. И никто не обращал на него внимания, только сидевшие вблизи за столом время от времени чокались с ним; все были охвачены каким-то необузданным, стихийным весельем, громко говорили, не слушая друг друга, что-то выкрикивали, пели, старались переплясать друг друга, и вот симпатичный молодой человек, который высвободил ему место рядом с собой, вдруг встал на пороге, между комнатой и верандой. Одет он был во что-то яркое, на шее вместо галстука — красная косынка, на голове — детская шапочка, в руках — скрипка.
Сидящие за столом примолкли, готовясь поглазеть на «выступление» Ивана Шибилева, молодежь столпилась перед верандой. Иван у всех на глазах свернул газету фунтиком, вытащил из него яйцо, положил в карман, потом вытащил еще яйцо и еще одно. Публика проглотила от удивления язык, только один парень вышел вперед и сказал, что, когда он был в армии, он видел такие фокусы, но яйца были не настоящие, а деревянные. Иван Шибилев умолк, словно его уличили в шарлатанстве, и как-то неуверенно предложил парню биться об заклад на коробку конфет при условии, что тот попробует яйцо зубами. Парень, уверенный, что выиграет, закусил зубами яйцо, и изо рта у него брызнул желток.
Раздался взрыв хохота, смеялся и Николин, глядя, как парень отплевывается от скорлупы и как по его подбородку стекает желток. Уже целый час он смеялся от души, на сердце у него было весело, вольно и славно, точно он попал в какой-то особый мир без забот и печали. После номера с яйцами Иван Шибилев сыграл на скрипке грустную любовную песню. Скрипка у него была облупленная, местами даже треснутая, как инструменты цыганских скрипачей, у которых он ее и купил, и играл он тоже на цыганский манер, с разнообразными модуляциями и переливами, с какой-то хриплой нежностью, и Николину показалось, что скрипка эта выговаривает слова песни: «Пусть тот будет проклят, проклят, да навеки, кто свою зазнобу разлюбил и бросил».
— Еще давай, еще!— закричали из публики.
Иван Шибилев снова прижал подбородком скрипку и принялся имитировать разных животных и птиц. Это был новойший его музыкальный номер. Публика сначала подумала, что он просто из баловства заставляет струны скрежетать, но когда скрежещущие звуки перешли в ослиный рев, снова раздался взрыв смеха. Затем послышался лай собаки — старой, вислоухой собаки, которая лежит, расслабившись, где-то в тенечке и, почуяв во дворе чужого, еле-еле приподымает голову с лап и лениво тявкает несколько раз, показывая хозяину, что исправно несет службу. После собаки замяукала кошка, потом закукарекал петух, голосисто и заливисто, закончил же он теми тихими гортанными звуками, которые вырываются у петуха, когда он снова набирает в грудь воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179