Но у нас есть информация. Все о Советском Союзе. По любому вопросу.— О Максе Альбове.Она глубоко вздохнула и стала перебирать бантики на воротнике.— Это почти семейные дела… Ну хорошо, — она уже было пошла, но потом остановилась. — Ваша фамилия?..— Ренко.— Вы гость?..— Майкла.— Тогда… — она подняла руки: материалов до небес!Макс оказался золотой жилой, которая проходила сквозь все шкафы с микрофишами. Аркадий сел к увеличителю и стал — год за годом — просматривать подшивки «Правды», «Красной звезды» и «Советского экрана», где подробно расписывалась карьера Макса в кино, его «вероломное бегство» на Запад, служба на Радио «Свобода», этом «принадлежащем ЦРУ рупоре дезинформации», его угрызения совести, возвращение на родину и недавнее перевоплощение в достойного уважения журналиста и комментатора американского телевидения.Внимание Аркадия привлекла заметка в старом номере «Советского экрана»: «Для режиссера Максима Альбова самое главное в фильме — женщина. Достаточно найти красивую актрису, считает он, подсветить ее как надо, и половина успеха обеспечена».Его же фильмы превозносили бесстрашие и самоотверженность солдат Красной Армии в борьбе с маоистами, сионистами и моджахедами.В другой заметке можно было прочесть: «Особенно трудно было снять один эпизод с горящим израильским танком, потому что у съемочной группы не было необходимых запасов и пластиковой взрывчатки. Тогда сам режиссер сымпровизировал удачный трюк.Он вспоминает:— Мы снимали недалеко от химического комплекса в районе Баку. Зрители не знают, что я учился на химфаке. Я знал, что путем соединения красного натрия и сульфата меди можно вызвать самопроизвольный взрыв без помощи взрывателей или капсюлей. Поскольку время поджимало, мы сделали до съемки сорок-пятьдесят дублей, снимая с большого расстояния через плексигласовый экран. Снимали ночью, и зрелище объятого пламенем израильского танка было захватывающим. В Голливуде не могли бы сделать лучше.Аркадий поднял голову, услышав, как с шумом распахнулась дверь, и увидел Майкла и Федорова. На ослепительно белых ногах Федорова все еще были теннисные шорты, в руках — ракетка. Майкл держал телефон. Рядом с ними охранники из приемной и, словно злобная шавка, Людмила.— Можно в мой кабинет. Он рядом с вашим, — сказала она. — Тогда ваш секретарь не запишет его в журнале посетителей. Он просто исчезнет.Майклу понравилось предложение. Они набились в комнате, обставленной темной мебелью и многочисленными пепельницами, словно урнами недавно усопших. Стены были увешаны фотографиями известной поэтессы Марины Цветаевой, самоубийцы, эмигрировавшей с мужем в Париж. Даже по русским представлениям это был неблагополучный брак.Охранники толкнули Аркадия на диван. Федоров утонул в мягком кресле, а Майкл уселся на письменный стол.— Где, черт возьми, мой телефон?— Разве не у вас в руке? — спросил Аркадий.Майкл бросил аппарат на стол:— Это не мой. Вы знаете, где мой. Вы, черт вас возьми, поменяли телефоны!— Как я мог поменять ваш телефон? — спросил Аркадий.— Так же, как и прошли через проходную.— Они мне выдали пропуск, — сказал Аркадий.— Потому что не могли дозвониться до меня, — бросил Майкл. — Потому что это идиоты.— А как выглядел ваш телефон?Майкл старался дышать спокойно.— Ренко, мы с Федоровым встретились сегодня, чтобы поговорить о вас. Сдается, что вы всем создаете проблемы.— Он отказался выполнить указание консула о возвращении домой, — обрадовался случаю вступить в разговор Федоров. — У него здесь на станции приятель, Станислав Колотов.— Стас! Я допрошу его позже. Это он направил вас в архив? — спросил Майкл Аркадия.— Нет, я просто хотел посмотреть, где работал Томми.— Зачем?— Он интересно рассказывал о своей работе.— И о досье на Макса Альбова?— То, что он рассказал, поразило мое воображение.— Однако вы сказали старшей сотруднице, что пришли ко мне.— Я действительно пришел к вам. Вчера, когда вы возили меня к директору Гилмартину, вы обещали мне денег.— Вы наговорили Гилмартину всякой хреновины, — отпарировал Майкл.— Ренко действительно нуждается в деньгах, — подтвердил Федоров.— Разумеется, ему нужны деньги. Всем русским нужны деньги, — съязвила Людмила.— Вы уверены, что это не ваш телефон? — спросил Аркадий.— Это украденный телефон, — сказал Майкл.— Пускай полиция проверит отпечатки, — посоветовал Аркадий.— Теперь на нем мои отпечатки. Но полиция скоро будет. Дело в том, Ренко, что вам нравится всюду вносить беспорядок. А моя работа состоит в том, чтобы, наоборот, поддерживать порядок. Я пришел к заключению, что будет значительно спокойнее, если вы вернетесь в Москву.Федоров добавил:— Консульство того же мнения.Аркадий переменил позу и тут же почувствовал, что на плечи тяжело легли руки охранника.Майкл сказал:— Мы решили посадить вас в самолет. Считайте, что это уже сделано. Сообщение, которое мой друг Сергей пошлет в Москву, в значительной степени будет зависеть от вашего поведения, которое пока что оставляет желать лучшего. Он мог бы написать, что ваша работа здесь была настолько успешной, что вы возвращаетесь домой раньше времени. С другой стороны, могу предположить, что следователя, которого отправили обратно за причинение вреда отношениям между Соединенными Штатами и Советским Союзом, за злоупотребление гостеприимством Германии и за хищение собственности нашей станции, ожидает весьма холодный прием. Вы что, хотите чистить гальюны в Сибири до конца вашей несчастной жизни? Так что выбор за вами.— Я бы хотел помочь, — сказал Аркадий.— Так-то оно лучше. Что вы выискиваете в Мюнхене?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133