— Без очереди лезешь?— Нет, не лезу.— Стрелять таких надо, которые без очереди, — изрекла женщина.— Поглядывайте за ним, — посоветовал стоявший за ней мужчина. Это был бюрократического вида коротышка с внушительным портфелем, который, по-видимому, вмещал много свеклы. Аркадий огляделся: на него смотрели с нескрываемой злостью. Люди придвигались плотнее друг к другу, становясь стеной, которую ему было не пробить.— Давно здесь? — спросил Аркадий Полину.— Около часа. Я вам возьму, — сказала она и свирепо глянула на стоявшую сзади пару: — Да пошли они!..— Что ты имеешь в виду, говоря «слишком много крови»?Полина пожала плечами: она же ему предложила купить свеклы!— Обрисуйте взрывы в момент гибели Руди, — сказала она. — Что вы в точности видели?— Две вспышки пламени, — ответил Аркадий. — Первая была неожиданной. Серебристо-белой.— Это сработало устройство на основе красного натрия и сульфата меди. А вторая вспышка?— Вторая тоже была яркая.— Такая же яркая?— Не совсем, — он их сравнивал мысленно и раньше. — Невозможно было хорошо рассмотреть, но она была скорее оранжевой, чем белой. Потом увидели, как в дыму взлетают в воздух горящие деньги.— Итак, две вспышки, но след в машине оставила только одна. Пахло чем-нибудь после второй вспышки?— Бензином.— Бензобак?— Тот взорвался позже, — Аркадий непроизвольно следил за ссорой у табачного киоска, где покупатель утверждал, что ему дали только четыре, а не пять полагающихся на месяц пачек. Двое солдат взяли его одной рукой за шею, другой между ног и швырнули в фургон. — Гарри говорил нам, что бомбу в машину бросил Ким. Это мог быть «молотовский коктейль» — бутылка с бензином.— Кое-что получше, — сказала Полина.— Что может быть лучше?— Желеобразный бензин. Он прилипает и долго горит. Поэтому так много крови.Аркадий все еще не понимал.— Раньше ты говорила, что ожоги не вызывают кровотечения.— Я еще раз как следует осмотрела Розена. У него не было порезов, результатом которых было бы такое обилие крови в машине и рядом с ней. Насколько я помню, лаборатория утверждала, что это его группа крови, но на этот раз я проверила сама. Заключение лаборатории не подтвердилось. Это даже не человеческая кровь. Это кровь домашнего скота.— Кровь скота?— Процедите кровь через тряпку — получите сыворотку. Смешайте ее с бензином и добавьте немного кофе или питьевой соды. Мешайте до тех пор, пока не загустеет.— Бомба из крови и бензина?— Партизанское изобретение. Я бы догадалась и раньше, если бы лабораторный анализ был верен, — сказала Полина. — Бензин можно сгустить мылом, яйцами или кровью.— Должно быть, поэтому их и не хватает, — пошутил Аркадий.Парочка, стоявшая позади Полины, напряженно слушала.— Не берите яйца, — предупредила женщина. — В них сальмонелла.— Это беспочвенные слухи, распространяемые людьми, которые сами хотят скупить все яйца, — возразил бюрократ.Очередь продвинулась еще на один шаг. Аркадию хотелось потопать ногами, чтобы согреться. Полина была в открытых босоножках, но, судя по ее реакции на дождь, кровь и безумие ожидания, она была что гипсовая статуя. Все ее внимание сосредоточилось на приближающихся весах. Дождь усилился. Капли струились по вискам Полины и скапливались в загнутых, подобно крыше пагоды, концах ее волос.— Как продают — на вес или поштучно? — спросила она соседей.— Милая, — сказала пожилая женщина, — это смотря с чем они мухлюют — с весами или со свеклой.— А ботву тоже дают? — спросила Полина.— За ботвой другая очередь, — ответила женщина.— Ты большое дело сделала, — сказал Аркадий. — Жаль, что работа такая неприятная.— Если бы это меня беспокоило, — возразила Полина, — я бы считала себя не на своем месте.— Тогда, наверное, я не на своем, — улыбнулся Аркадий.У весов, как правило, происходил молчаливый, угрюмый обмен рублей и талонов на свеклу. Каждый же четвертый или пятый разражался обвинениями в том, что его надули, и требованием отпустить больше. В голосе людей звучали отчаяние, истерия и ярость. Постепенно образовалась бесформенная толпа; солдаты расталкивали ее, чтобы пропустить очередного покупателя, так что длинная вереница ожидающих, подобно водовороту, все время находилась в движении. Дождь постепенно обмыл свеклу, и в свете фонаря можно было разглядеть чистые темно-красные корнеплоды. Аркадий рассмотрел также, что сваленные позади весов мешки несут на себе следы перевозки: сырая мешковина местами порвана и измазана грязью. Наиболее мокрые из них стали ярко-красными; земля вокруг пропиталась красным. Весы с приставшими к ним кусочками свекольной кожицы тоже окрасились в красный цвет, точно их облили киноварью. Отражаясь в стекающей с мешков воде, весь парк представлялся расплывающимся красным пятном. Полина посмотрела на свои покрасневшие ноги в босоножках. Аркадий заметил, как она вдруг побледнела, и подхватил ее на руки, не дав упасть.— Только не в морг, только не в морг, — повторяла девушка.Аркадий положил ее руку себе на плечо и то ли понес, то ли повел из парка по Петровке, ища место, где она могла бы сесть. На противоположной стороне улицы из ворот желто-коричневого особняка дореволюционной постройки, которые так нравились высокопоставленным советским чиновникам, выехала санитарная машина. По всей вероятности, здесь была какая-то лечебница.Но едва они вошли во двор, как Полина стала упрашивать не вести ее к врачу.В глубине двора виднелась грубо отесанная деревянная дверь, разрисованная фигурками горланящих петухов и танцующих поросят. Они вошли в помещение, оказавшееся небольшим кафе. У маленьких столиков стояли кожаные стулья, вдоль стойки бара был расставлен ряд табуретов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133