В российском же обществе, говорил он, преобладает «рефлекс повиновения». Это было не моральное осуждение, а всего лишь научное наблюдение. Можете себе представить, какой полноты достиг «комплекс повиновения» после Октябрьской революции и семидесяти с лишним лет социализма. Так что я просто хочу заметить, что наши надежды на более или менее подлинную демократию должны быть реалистичными.— Что вы понимаете под «реалистичными»?— Незначительными, — ответил он, словно испытывая глубокое удовлетворение от кончины грешника.Тут вмешался инженер из аппаратной:— Ирина, когда профессор приближается к микрофону, образуется обратная связь. Я хочу прослушать пленку. Отдохните.Аркадий ожидал, что вновь услышит этот разговор, но инженер слушал через наушники, а из студии тем временем продолжал поступать звук.Ирина открыла сумочку, чтобы достать сигарету, — профессор чуть ли не подпрыгнул с зажигалкой в руке. Когда она меняла позу, встряхивая волосами, в ушах поблескивали сережки. Аркадий не предполагал, что она и на радиостанции будет носить такую элегантную голубую кашемировую шаль. Когда Ирина глазами поблагодарила гостя, он, казалось, готов был остаться в них навсегда.— Не считаете ли вы, что это несколько грубо сравнивать русских с собаками? — спросила она.Профессор скрестил руки, все еще купаясь в самодовольстве.— Нет. Рассудите логично. Те, кто не подчинился, давно либо убиты, либо уехали.Аркадий увидел, как в ее глазах вспыхнул огонек презрения. Но он, возможно, ошибся, потому что Ирина миролюбиво перевела разговор на менее значительные темы.— Понимаю, что вы хотите сказать, — заметила она. — Теперь из Москвы уезжают люди иного рода.— Вот именно! Сегодня приезжают оставленные там родственники. Это отставшие, а не идущие впереди. И это не моральное осуждение, а всего лишь объективный анализ.— Не только родственники, — сказала Ирина.— Разумеется, нет. Кругом как грибы появляются бывшие коллеги, которых я не видел лет двадцать.— Друзья.— Друзья? — эта категория не входила в круг его представлений.Собравшийся в потоке света дым образовал вокруг Ирины светящийся нимб. Контрастные черты ее лица притягивали внимание. Лицо, словно маска, и на нем — полные губы и большие глаза. Коротко подстриженные темные волосы слегка касались плеч. Весь ее облик излучал холодный блеск.— Может оказаться неловко, — заметила Ирина. — Это вполне порядочные люди, и им так важно увидеть вас.Профессор, сгорбившись, наклонился вперед, изо всех сил стараясь изобразить сочувствие.— Они знают только вас.Ирина продолжала:— Не хочется их обижать, но их надежды — несбыточные фантазии.— Они жили в нереальном мире.— Они думали о нас каждый день, но факт остается фактом: утекло слишком много времени. А мы о них годами не вспоминали.— У вас была другая жизнь, вы жили в другом мире.— Они хотят поднять то, что мы уже давно забросили, — сказала Ирина.— Они вас задушат.— Они хотят добра.— Они хотят жить, как вы.— Кому теперь знать, что мы оставили позади, — вздохнула Ирина. — Что было, то сгинуло.— Надо сочувствовать, но быть твердой.— Все равно что встретить привидение с того света.— Страшно?— Скорее жалко, чем страшно, — ответила Ирина. — Приходится удивляться, зачем они приезжают после всего, что было.— Если они слушают вас по радио, могу представить их иллюзии.— Нельзя же быть жестокой.— К вам это не относится, — заверил ее профессор.— Мне порой кажется, что они были бы более счастливы, если бы остались в Москве со своими мечтами.— Ирина, — вмешался звукооператор, — давай заново запишем последние две минуты. Напомни, пожалуйста, профессору, чтобы он не очень приближался к микрофону.Профессор сощурился, стараясь разглядеть аппаратную.— Понял, — сказал он.Ирина погасила о пепельницу свою сигарету. Сделала глоток. Длинные пальцы на серебристом стакане. Красные губы, белые зубы. Великолепная.Интервью возобновилось с Павлова.Сгорая от стыда, Аркадий как можно глубже забрался в самый темный угол. Если бы тень была водою, то он утопился бы в ней не задумываясь. 19 Телефон в будке зазвонил ровно в пять.— Федоров слушает, — ответил Аркадий.— Говорит Шиллер из банка «Бауэрн-Франкония». Мы с вами разговаривали утром. У вас были вопросы о фирме «ТрансКом сервисиз».— Благодарю за звонок.— В Мюнхене нет «ТрансКома». Ни одному местному банку эта фирма не известна. Я связывался с некоторыми государственными учреждениями. Фирма «ТрансКом» в Баварии не зарегистрирована.— По всему видно, что вы все тщательно проверили, — сказал Аркадий.— Думаю, что сделал за вас всю работу.— А как насчет Бориса Бенца?— Господин Федоров, у нас свободная страна. Вести расследование в отношении частного лица — дело непростое.— Он не служит в «Бауэрн-Франконии»?— Нет.— А нет ли у вас его банковского счета?— Нет, но если бы и был, существует тайна вкладов.— Зарегистрирован ли он в полиции? — спросил Аркадий.— Я сказал вам все, что мог.— Тот, кто ложно утверждает о связи с банком, возможно, делал это не раз. Это может быть профессиональный преступник.— Даже в Германии есть профессиональные преступники. Я не имею никакого представления, является ли таковым Бенц. Вы мне сами говорили, что, возможно, не совсем правильно поняли, что он вам сказал.— Но теперь банк «Бауэрн-Франкония» фигурирует в отчетах консульства, — возразил Аркадий.— Уберите его.— Это не так просто. Контракт очень крупный. Наверняка потребуется выяснение.— Похоже, это ваша проблема.— По всей вероятности, Бенц предъявлял документы «Бауэрн-Франконии», содержащие финансовые обязательства банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133