Аркадий обследовал книжную полку и снял с нее «Макбета». Пистолет, который должен был находиться позади Шекспира, исчез.Наконец-то Минин испытал удовлетворение.— Я заходил сюда, когда ты был в Германии. Все обыскал.Кто-то, видимо, подошел к телефону, потому что Минин скороговоркой объяснял в трубку, что Аркадий упирается. Потом поднял глаза:— Покажи картину.Аркадий достал картину из сумки и наполовину вытащил ее из пластиковой обертки.— Тут ошибка, — сказал Минин в трубку. — Это не картина, а холст. Он красный, — у него вдруг полезли вверх брови. — Это она? Вы уверены? — он протянул трубку Аркадию, который взял ее только после того, как убрал полотно обратно в сумку.— Аркадий?— Макс! — ответил Аркадий таким тоном, словно они не виделись много лет.— Я рад слышать ваш голос и, разумеется, очень доволен, что вы привезли картину с собой. Мы говорили с Ритой, она очень расстроена и уверена, что вы собирались передать ее немецкой полиции. Вы бы могли остаться в Берлине. Что заставило вас вернуться?— Я бы попал в тюрьму. Полиция разыскивала меня, а не Риту.— Верно. Боря действительно вас подставил. Уверен, что и чеченцы очень хотели бы знать ваше местонахождение. Вы очень умно сделали, что вернулись.Аркадий спросил:— Где вы находитесь?Макс ответил:— Положение нынче такое, что мне не хотелось бы широко сообщать об этом. Откровенно говоря, я беспокоюсь за Родионова и его друзей. Надеюсь, им хватит решимости быстрее покончить с этим делом, потому что чем дальше они будут выжидать, тем больше прольется крови. Ваш отец уже давным-давно смел бы защитников Белого дома, верно?— Верно.— Насколько я понял, вы хотите договориться насчет картины… Что-что?!— Билет до Лондона на самолет «Бритиш Эйруэйз» и пятьдесят тысяч долларов.— Многие хотят уехать. Я могу дать вам сколько угодно рублей, но с валютой в данный момент туго.— Передаю трубку Минину.Передав трубку, Аркадий тут же достал из шкафчика у раковины зазубренный нож. В то время как о каждом его действии Минин сообщал по телефону, он раскрыл окно и достал из сумки завернутое полотно. Пузырьки пластика начали с треском лопаться под ножом.— Стой! — крикнул Минин и снова передал Аркадию трубку.Макс смеялся:— Мне все понятно. Ваша взяла.— Где вы находитесь?— Минин вас привезет.— Пусть едет впереди. У меня машина.— Давайте я лучше с ним поговорю, — сказал Макс.Минин мрачно выслушал и повесил трубку на место.— Можно меня не сопровождать, — сказал Аркадий. — Скажи только, где он находится.— Ночью будет комендантский час. На всякий случай лучше нам ехать всем вместе.Ким расплылся в ухмылке, показав себя во всей красе.— Поторапливайтесь. Мне еще надо вернуться и разыскать ту девку на мотороллере, — он впервые открыл рот. Аркадий услышал не то, что ему бы хотелось.— Мы видели Полину, — вставил Минин. Он говорил безразличным тоном, хотя голос еле заметно дрожал. — Ну и видок у тебя. Словно по земле катался. Не слишком-то нежно обошлись с тобой в Германии.— В поездке всегда утомительно, — сказал Аркадий. Перекладывая сумку из одной руки в другую, он снял испачканный пиджак. Рубашка на спине была черной от запекшейся крови и красной от свежей. Ким шумно втянул в себя воздух. Аркадий выбрал в шкафу помятый, но чистый пиджак, тот, что надевал на кладбище. Вынул из кармана фамильную ценность — отцовский наган — старинный револьвер с курком и кривой деревянной ручкой. В кармане лежали толстые, как серебряные самородки, четыре патрона. Повесив на руку сумку, он открыл барабан и зарядил его, сказал при этом:— Эх, Минин! Сколько раз я тебе говорил: осматривай не только шкафы, но и одежду.
Ким пошел за мотоциклом, а Минин с Аркадием остались ждать во дворе. Небо было темным. Свет от фонарей и дождь подчеркивали золото церковных куполов и придавали окнам дома пастельную нежность.«Интересно, не выступает ли сегодня по телевизору гипнотизер», — подумал Аркадий. А вслух сказал:— Одна моя соседка забирает для меня почту и кладет в холодильник продукты. Дома не было ни почты, ни продуктов.— Может быть, она знала, что ты уехал, — ответил Минин.Аркадий как бы не заметил неосторожную оговорку. Водосточные желоба на церкви были, как обычно, забиты грязью, и потоки воды лились мутными струями. Помолчав, он заметил:— Она жила как раз подо мной. Всегда слышала, как я ходил по квартире. Вероятно, услыхала и тебя.Выражение глаз Минина под шляпой невозможно было разглядеть.— Что же, даже не выразишь сожаления? — спросил Аркадий. — У нее было больное сердце. Может быть, ты не хотел ее напугать?— Она сама влезла.— Не понимаю.— Она перешла все границы. Она знала, что больна, но я же не знал. Поэтому не несу никакой ответственности за последствия ее действий.— Хотите сказать, что сожалеете?Минин приставил ствол «стечкина» к тому месту, где сумка прикрывала сердце Аркадия.— Хочу сказать, чтобы ты заткнулся.— Считаешь, что тебя бросили? — спросил Аркадий, сбавив тон. — Что из-за меня ты в стороне? Что у них там революция без нас с тобой?Минин старался держать язык за зубами, но ревностному оруженосцу было невтерпеж.— Когда начнется дело, я буду там.На мотоцикле подъехал Ким и последовал за ними через низкую подворотню в переулок. Минин уселся в машину на переднее сиденье.— Больше ты от меня не улизнешь. И я больше не собираюсь ехать вместе с сумасшедшим.Аркадий обдумывал возможные компромиссы. Если он откажется ехать, то не найдет Альбова. В то же время он старался, сколько мог, прижать Минина.— Переложи пистолет в левую руку, — сказал он.Когда Минин выполнил приказание, переключатель режима стрельбы оказался у него поверх костяшек пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133