Аркадий протянул руку, переключил пистолет с автоматического режима на предохранитель и сказал:— Держи левую руку так, чтобы я ее видел.Затем положил холщовую сумку у левой ноги, а наган на колени.
Ким вел их по Тверской, держась осевой — правительственной — линии. Дождь разогнал публику с тротуаров. От Пушкинской площади в направлении парламентских зданий шествовала со знаменами толпа людей. Было много подростков, но еще больше людей того же возраста, что и Аркадий, или старше, мужчин и женщин, которые во времена Хрущева были детьми и успели хоть как-то познать вкус недолговечных реформ, но которые смолчали, когда советские танки оккупировали Прагу, и с тех пор испытывали чувство стыда. В этом заключалась сущность предательства. В молчании. Шерстяные шапочки прикрывали их редеющие волосы, но чудесным образом вдруг обнаружилось, что у них прорезался голос.На площади Маяковского движение задержали танки, двигавшиеся к зданию парламента по Садовому кольцу.— Таманская дивизия, — одобрительно сказал Минин. — Самые стойкие. Покатят прямо по ступеням парламента.Но Москва была такой огромной сценой, что большинство людей, казалось, не слыхало ни о каком путче. Рука об руку в кино спешили парочки. Открыл свои ставни киоск, и, не обращая внимания на дождь, тут же образовалась очередь. На блестящем дорожном покрытии, переплетаясь, мелькали следы машин. Тверская перешла в Ленинградский проспект, тот, в свою очередь, в Ленинградское шоссе. Ким мчался впереди. При такой скорости Аркадий, по крайней мере, не опасался, что Минин станет стрелять.— Едем в аэропорт? — спросил он.Минин ответил:— Опаздываем. Я не хочу пропустить фейерверк.В районе Химкинского водохранилища внезапно наступила тишина, городские огни прерывались тенями, стал слышен монотонный шум дождя. Возникла еще одна линия узких лучей — медленно двигались танки. За ними виднелась горизонтальной дымкой кольцевая дорога.Мотоцикл стал оставлять позади себя искры, как будто волок по дороге глушитель. Баллон, который Аркадий прикрутил проволокой к выхлопным трубам, на одну треть был наполнен пропаном, который при нагревании расширяется в две тысячи сто раз. Воспламенившись, облако пропана увеличилось в размерах и стало похожим на огненный выхлоп реактивного двигателя. Пламя перекинулось на пластиковые бока, а из отверстий оно выбрасывалось поверх заднего колеса, подобно реактивным струям, толкавшим мотоцикл вперед. Аркадий видел, как Ким смотрел в зеркальце, где, видимо, стал заметен огонь, затем начал оглядываться по сторонам и наконец посмотрел вниз, где пламя, словно метеор, охватило весь пластмассовый кожух и лизало уже ему ноги и сапоги. Мотоцикл пошел зигзагом. «Сейчас Ким должен попытаться сбить огонь», — подумал Аркадий. Хотя здесь шоссе пересекало рукав водохранилища и некуда было свернуть, Ким выскочил на обочину.— Стой! Останови машину! — Минин ткнул пистолетом в голову Аркадия.Мотоцикл коснулся бордюра и покатился огненным клубком. На всем длинном спуске Ким был единым целым с мотоциклом. Потом движение огненного шара прекратилось, он закружился на месте, и из него выкатился горящий шлем. Аркадий на полной скорости промчался мимо, Минин нажал спусковой крючок. «Стечкин» не выстрелил. Он вспомнил о предохранителе и поменял руки, но Аркадий поднял наган и направил на него.— Убирайся! — он снизил скорость до пятнадцати километров — достаточно для того, чтобы Минин, выпрыгнув, не устоял на ногах. — Прыгай!Аркадий наклонился, открыл правую дверцу и вытолкнул Минина. Но дверь широко распахнулась, и Минин, уцепившись за нее, повис на внешней стороне, прижавшись к стеклу. Он разбил пистолетом стекло, просунул локти и прицелился. Аркадий резко затормозил. Минин выстрелил, и позади Аркадия разлетелось боковое стекло. Дверцу дернуло — у Минина слетела шляпа. Далеко позади горел мотоцикл. Впереди показались огни эстакады кольцевой дороги. Аркадий снова ударил правой ногой по дверце, а левой до отказа нажал на акселератор. Из-за веса Минина и сопротивления воздуха дверца качнулась обратно. Как только она вернулась в первоначальное положение, Минин снова открыл стрельбу, вдребезги разбив задние и боковые стекла. Аркадий направил машину в сторону обочины и ударил об угол эстакады.Под эстакадой было необычайно темно. Когда «Жигули» выехали на свет, правая дверца болталась, как сломанное крыло. Минина не было.У Аркадия не осталось ни одного проводника, но теперь он был абсолютно уверен, что возвращается в знакомые места. Он смахнул осколки с сумки. Ветер свистел сквозь висевшую дверцу и разбитые окна.Аркадию вспомнилось, что советские автомобили постоянно совершенствовались, избавляясь от излишней роскоши.У него была новая модель. 38 Когда Аркадий в первый раз проезжал через эту деревню, женщины на обочине торговали цветами. Теперь все было иначе. Деревня казалась покинутой, окна без света, словно сами дома хотели укрыться от людских глаз. Под дождем вздрагивали подсолнухи. Испуганная светом фар, с огорода удирала корова.Колеи на дороге были заполнены водой. Танки измесили грязь до жидкого состояния. Там, где они двигались по два в ряд, остались поваленные заборы и поломанные фруктовые деревья. Аркадий ехал на своих «Жигулях» на малой скорости, словно в лодке.С другой стороны деревни поля были поровнее и дорога попрямее, хотя и более изъезжена. В полукилометре правая сторона дороги разрушена гусеницами, въезжавшими со стороны поля. Грязь лежала пластами — свидетельство того, что танки маневрировали на дороге, вращаясь на одной гусенице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133