ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Она просто не может продолжаться. А когда мы победим или проиграем, в городе снова появится еда, и я буду свободна.
— Нет, нет. — Он коснулся ее спутанных, смоченных слезами волос. — Я не хочу потерять еще и тебя.
— Я знаю, тебе было бы тяжело — но ведь ты давно уже потерял меня, когда Хануман украл мою память.
— Это другое. Я не хочу потерять тебя безвозвратно.
— Прости, Данло.
— Хануман, — прошептал он, словно произнося запретное слово. — Чем глубже я заглядываю в прошлое, тем яснее вижу, как он смотрит на меня своими шайда-глазами.
— Сейчас ты должен ненавидеть его больше, чем когда-либо прежде.
— Совсем наоборот. Я должен найти способ не чувствовать к нему ненависти. Должен найти способ простить его всей полнотой своей воли.
— Я его простить не могу. Жаль, что ночью мы сожгли Джонатана, а не его.
— Нет, нет, — печально отозвался Данло. — Никогда не убивай, ни к кому не питай ненависти, никому не причиняй вреда, что бы ни сделал тебе он.
— Ты остался верен ахимсе после всего, что произошло?
— Я должен. Больше, чем прежде.
— Но разве тебе не пора приступить к выполнению своего плана?
— Да. Пора.
— Значит, завтра ты уйдешь от меня?
— Если можно, то да.
— Ты покажешь мне тайник, где спрятал медвежатину, прежде чем уйдешь? Я хотела бы поделиться с Пилар и Андреасом — и с другими тоже.
— Конечно. Это шайда — терять попусту хорошее мясо.
Они допили чай и уснули, измученные своими переживаниями, а назавтра проснулись задолго до рассвета. Смазав Тамарины лыжи, они отправились по пустынным улицам в Пущу. В лесу стоял такой мороз, что Данло разжег у своей хижины костер, чтобы немного отогреть Тамару. Солнце еще не всходило, но на звездном небе над Уркелем уже брезжил свет.
— Мясо может храниться здесь всю зиму, — сказал Данло. — Если ты не знаешь какого-нибудь безопасного места поближе к дому, лучше оставь его тут. Сейчас многие способны на убийство ради этого мяса.
— Я не собираюсь долго его хранить. Хочу раздать его тем, что больше всех нуждается.
— Да, конечно, — только и себе оставь что-нибудь. Пожалуйста.
Тамара промолчала, глядя в огонь. Ее красивое лицо в оранжево-красных бликах не выражало ни надежды, ни страха, ни малейшего беспокойства за себя и свою жизнь.
— Мне нужно приготовиться, — тихо сказал Данло. — Извини.
Он вошел в хижину, заваленную пакетами с мясом, и достал из груды одежды на лежанке свежую пилотскую форму.
Раздевшись, он облачился в этот шелковый комбинезон с плотно облегающим верхом и широкими шароварами, надел сверху свою белую шубу, взял кое-какие вещи и вышел к Тамаре.
— Сегодня будет очень холодно, — сказал он, нюхая воздух. Солнце уже озарило ясное, безоблачное небо, где осталось лишь несколько самых ярких звезд. — Холодно, но ясно.
Он разостлал на снегу у костра кусок синтокожи и положил на него мешочек с инструментами для резьбы по кости и нашейный образник, подаренный ему Святой Иви. За этим последовали две половинки белого шахматного бога, которого Хануман когда-то сломал в гневе и бросил ему в лицо, — и, наконец, бамбуковая флейта в черном кожаном футляре, пахнущая дымом и ветром. Данло любовно подержал ее в руках и положил к другим вещам.
— Ты сохранишь все это для меня? — спросил он.
— Конечно. — Тамара взяла в руки флейту, не спрашивая, надолго ли он оставляет ей свои сокровища. Либо его план осуществится, и тогда Данло вернется скоро, либо провалится, и тогда ему, вероятно, не придется больше играть на своей флейте. — У тебя все готово?
— Осталось еще кое-что.
Данло снял с мизинца пилотское кольцо. С недавних пор оно стало для него слишком тесным, и Данло пришлось смазать его медвежьим салом, чтобы снять. Посмотрев на кольцо, он положил его на ладонь Тамаре и снял с шеи серебряную цепочку, которую когда-то дал ему Бардо. На ней висело такое же пилотское кольцо из черного алмаза — кольцо, принадлежавшее некогда его отцу. Данло отсоединил его от цепочки и надел на палец. Оно подошло в самый раз — что было неудивительно, поскольку Констанцио выточил мизинец Данло по его размеру.
— Сбереги, пожалуйста, и его, — сказал Данло.
Тамара подняла кольцо вверх, и оно засверкало черными искрами при свете встающего солнца.
— Зачем ты поменял его на другое? — спросила она. — Они ведь одинаковы.
— Только на глаз. Каждое пилотское кольцо уникально. Его пропитывают иридием и железом, оставляя атомную метку, которую сканеры Пилотской Коллегии могут прочесть.
— Да? Я не знала.
— Об этом мало кто знает. Это один из секретов, разглашать которые пилотам не полагается.
— Зачем же тогда ты говоришь об этом мне?
Данло поднял к солнцу сжатую в кулак руку.
— Потому что я, надев это кольцо, перестал быть пилотом Ордена. Я Мэллори Рингесс, бывший Главный Пилот и бывший глава Ордена, а ныне Бог.
— Теперь понятно.
Он кивнул на кольцо, зажатое у нее в руке.
— Когда-нибудь я надеюсь вернуть себе это кольцо и снова стать пилотом.
Он обнял Тамару и поцеловал ее в лоб. Она собрала его вещи, положила сверток в карман и спрятала под шубой медвежий окорок, отчего живот у нее оттопырился, как у беременной.
— До свидания, Данло. Удачи тебе.
— Я провожу тебя до опушки.
— Не надо. Я найду дорогу сама.
— Как хочешь. Но будет лучше, если ты сегодня посидишь дома. На улицах может быть опасно.
— Да, пожалуй, — согласилась она.
— До свидания, Тамара. Удачи тебе.
Он снова обнял ее, и она, надев лыжи, заскользила прочь по сверкающему снегу. Когда сердце Данло отстучало несколько сотен раз, она скрылась между осколочными деревьями — гордая женщина, одна в диком белом лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
— Нет, нет. — Он коснулся ее спутанных, смоченных слезами волос. — Я не хочу потерять еще и тебя.
— Я знаю, тебе было бы тяжело — но ведь ты давно уже потерял меня, когда Хануман украл мою память.
— Это другое. Я не хочу потерять тебя безвозвратно.
— Прости, Данло.
— Хануман, — прошептал он, словно произнося запретное слово. — Чем глубже я заглядываю в прошлое, тем яснее вижу, как он смотрит на меня своими шайда-глазами.
— Сейчас ты должен ненавидеть его больше, чем когда-либо прежде.
— Совсем наоборот. Я должен найти способ не чувствовать к нему ненависти. Должен найти способ простить его всей полнотой своей воли.
— Я его простить не могу. Жаль, что ночью мы сожгли Джонатана, а не его.
— Нет, нет, — печально отозвался Данло. — Никогда не убивай, ни к кому не питай ненависти, никому не причиняй вреда, что бы ни сделал тебе он.
— Ты остался верен ахимсе после всего, что произошло?
— Я должен. Больше, чем прежде.
— Но разве тебе не пора приступить к выполнению своего плана?
— Да. Пора.
— Значит, завтра ты уйдешь от меня?
— Если можно, то да.
— Ты покажешь мне тайник, где спрятал медвежатину, прежде чем уйдешь? Я хотела бы поделиться с Пилар и Андреасом — и с другими тоже.
— Конечно. Это шайда — терять попусту хорошее мясо.
Они допили чай и уснули, измученные своими переживаниями, а назавтра проснулись задолго до рассвета. Смазав Тамарины лыжи, они отправились по пустынным улицам в Пущу. В лесу стоял такой мороз, что Данло разжег у своей хижины костер, чтобы немного отогреть Тамару. Солнце еще не всходило, но на звездном небе над Уркелем уже брезжил свет.
— Мясо может храниться здесь всю зиму, — сказал Данло. — Если ты не знаешь какого-нибудь безопасного места поближе к дому, лучше оставь его тут. Сейчас многие способны на убийство ради этого мяса.
— Я не собираюсь долго его хранить. Хочу раздать его тем, что больше всех нуждается.
— Да, конечно, — только и себе оставь что-нибудь. Пожалуйста.
Тамара промолчала, глядя в огонь. Ее красивое лицо в оранжево-красных бликах не выражало ни надежды, ни страха, ни малейшего беспокойства за себя и свою жизнь.
— Мне нужно приготовиться, — тихо сказал Данло. — Извини.
Он вошел в хижину, заваленную пакетами с мясом, и достал из груды одежды на лежанке свежую пилотскую форму.
Раздевшись, он облачился в этот шелковый комбинезон с плотно облегающим верхом и широкими шароварами, надел сверху свою белую шубу, взял кое-какие вещи и вышел к Тамаре.
— Сегодня будет очень холодно, — сказал он, нюхая воздух. Солнце уже озарило ясное, безоблачное небо, где осталось лишь несколько самых ярких звезд. — Холодно, но ясно.
Он разостлал на снегу у костра кусок синтокожи и положил на него мешочек с инструментами для резьбы по кости и нашейный образник, подаренный ему Святой Иви. За этим последовали две половинки белого шахматного бога, которого Хануман когда-то сломал в гневе и бросил ему в лицо, — и, наконец, бамбуковая флейта в черном кожаном футляре, пахнущая дымом и ветром. Данло любовно подержал ее в руках и положил к другим вещам.
— Ты сохранишь все это для меня? — спросил он.
— Конечно. — Тамара взяла в руки флейту, не спрашивая, надолго ли он оставляет ей свои сокровища. Либо его план осуществится, и тогда Данло вернется скоро, либо провалится, и тогда ему, вероятно, не придется больше играть на своей флейте. — У тебя все готово?
— Осталось еще кое-что.
Данло снял с мизинца пилотское кольцо. С недавних пор оно стало для него слишком тесным, и Данло пришлось смазать его медвежьим салом, чтобы снять. Посмотрев на кольцо, он положил его на ладонь Тамаре и снял с шеи серебряную цепочку, которую когда-то дал ему Бардо. На ней висело такое же пилотское кольцо из черного алмаза — кольцо, принадлежавшее некогда его отцу. Данло отсоединил его от цепочки и надел на палец. Оно подошло в самый раз — что было неудивительно, поскольку Констанцио выточил мизинец Данло по его размеру.
— Сбереги, пожалуйста, и его, — сказал Данло.
Тамара подняла кольцо вверх, и оно засверкало черными искрами при свете встающего солнца.
— Зачем ты поменял его на другое? — спросила она. — Они ведь одинаковы.
— Только на глаз. Каждое пилотское кольцо уникально. Его пропитывают иридием и железом, оставляя атомную метку, которую сканеры Пилотской Коллегии могут прочесть.
— Да? Я не знала.
— Об этом мало кто знает. Это один из секретов, разглашать которые пилотам не полагается.
— Зачем же тогда ты говоришь об этом мне?
Данло поднял к солнцу сжатую в кулак руку.
— Потому что я, надев это кольцо, перестал быть пилотом Ордена. Я Мэллори Рингесс, бывший Главный Пилот и бывший глава Ордена, а ныне Бог.
— Теперь понятно.
Он кивнул на кольцо, зажатое у нее в руке.
— Когда-нибудь я надеюсь вернуть себе это кольцо и снова стать пилотом.
Он обнял Тамару и поцеловал ее в лоб. Она собрала его вещи, положила сверток в карман и спрятала под шубой медвежий окорок, отчего живот у нее оттопырился, как у беременной.
— До свидания, Данло. Удачи тебе.
— Я провожу тебя до опушки.
— Не надо. Я найду дорогу сама.
— Как хочешь. Но будет лучше, если ты сегодня посидишь дома. На улицах может быть опасно.
— Да, пожалуй, — согласилась она.
— До свидания, Тамара. Удачи тебе.
Он снова обнял ее, и она, надев лыжи, заскользила прочь по сверкающему снегу. Когда сердце Данло отстучало несколько сотен раз, она скрылась между осколочными деревьями — гордая женщина, одна в диком белом лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227