Перед ним стоял человек-медведь, алалойский охотник, поросший черным волосом, густым, почти как звериная шерсть.
Руки напоминали две узловатые дубины, ноги — древесные стволы, черпающие силу из земли. Массивная челюсть и выступающие надбровные дуги наводили на мысль о горном граните, глаза, как две голубые льдинки, отражали солнечный свет. Это дикое, первобытное, всплывшее из древних эпох лицо вызывало оторопь, но в то же время дышало умом и выражало всю гамму чувств. Это лицо когда-то носил Мэллори Рингесс — и Данло, стоя перед зеркалом, дивился тому, что отцовское лицо стало теперь его собственным.
— Я — это он, — сказал Данло непривычным отцовским голосом. — Я почти точная его копия, правда?
— Нет другого резчика в городе, который сделал бы то, что сделал я. Вот это, например, довольно топорная работа. — Констанцио указал на мужской член Данло с красными и синими насечками вдоль ствола. — Если хочешь, я нанесу их более равномерно.
— Спасибо, не надо. — Данло умолчал о том, что насечки делал его родной дед, Леопольд Соли, когда посвящал Данло в мужчины — как и о том, что великий Соли умер, не успев завершить обряд.
— Ну, тогда все, не так ли? Я полагаю, что честно выполнил свой контракт.
— Да, это так; — Данло оделся, шуба оставалась ему впору, но камелайка и ботинки нужны были новые, побольше размером.
— Вот и хорошо. — Констанцио проводил его через весь свой богато обставленный дом к входной двери. — Давай попрощаемся. Не думаю, что мы еще увидимся — если ты только не захочешь стать прежним или принять какую-то новую форму.
— Меня вполне устраивает эта. — Данло сжал кулак, чувствуя струящуюся по руке силу.
— Оно и понятно. Хотя для меня так и осталось загадкой, зачем тебе понадобилось столь полное сходство с Мэллори Рингессом.
— Но эту загадку ты оставишь при себе, верно?
— Само собой, само собой. Твои секреты принадлежат тебе — ты заплатил почти достаточно, чтобы я держал рот на замке.
— Ты ведь помнишь наше условие? Если расскажешь кому-нибудь об этом ваянии, плата изымается.
— Помню, помню. — Констанцио указал на открытую дверь солярия, где на черной подставке из осколочника сверкал скраерский шар, принадлежавший когда-то матери Данло. — Прекрасная вещь, настоящее чудо.
— Да.
— Ну что ж, прощай, Данло с Квейткеля.
— Прощай, Констанцио с Алезара.
Они раскланялись, и Данло по дорожке вышел на улицу — в маске, как всегда. Он чувствовал опасность каждым своим нервом всякий раз, как выходил в город, и молился о том, чтобы завершить последние приготовления, пока какая-нибудь случайность не изобличила его как двойника Мэллори Рингесса.
Но в тот же вечер случилось нечто, поставившее под угрозу весь его план и то, что было для него всего дороже. Он сидел с Тамарой и Джонатаном в их каминной, пил слабый зеленый чай и думал о том, как бы с ними расстаться. Джонатан по привычке устроился у него на коленях, Тамара над плиткой поджаривала на маленьком вертеле орехи бальдо — все, что было у них из еды. Джонатан не сводил грустных глаз с этих девяти орехов, как будто ничто в мире больше его не интересовало. Но когда Данло закончил сказку об охотнике и Талло, мальчик поднял глаза к его маске и сказал:
— Мне понравилось, папа.
Данло улыбнулся: ему нравилось, когда мальчик называл его так. Джанатан начал это делать десять дней назад, и ни у Данло, ни у Тамары недостало духу повторять ему басню о пропавшем в космосе отце.
— Мне эта сказка тоже нравится, — сказал Данло.
— И мне нравится, как ты говоришь голосом талло. Как это у тебя получается?
— Я слушаю, как талло говорят друг с другом. И сам пробую говорить с ними.
— У тебя стал другой голос, не такой, как был, — заметил Джонатан. — Это потому, что ты говоришь, как талло?
— Голос… да… — промолвил Данло, переглянувшись с Тамарой.
И тут ослабевший от голода Джонатан сделал нечто удивительное. С быстротой атакующей змеи он вскинул ручонку и сорвал с Данло маску. Тамара ахнула, увидев произошедшие с Данло перемены, и чуть не выронила вертел с орехами, но мальчик только пристально посмотрел на него и сказал:
— И лицо у тебя стало другое. Почему?
— Но ведь ты знаешь, что это я?
— Конечно. Кто же еще?
— А как же голос? Ты говоришь, что и он стал другой.
— Ты правда стал весь другой, но все-таки это ты, да?
— Да. Это я.
— У тебя все другое, кроме глаз.
— Кроме глаз?
— Ну, они, конечно, тоже стали другие — голубые, как яйца талло. Только смотрят они по-старому. Ты смотришь на меня, на маму и на все остальное, как раньше.
— Понятно.
— Ты говорил мне, что звезды — это глаза Древних, которые умерли. Твои глаза тоже такие, как звезды.
— Правда?
— Ну да. Все равно как если туман или небо, золотое от Кольца, — звезды всегда светят одинаково.
Данло снова улыбнулся: Джонатан всегда говорил такие удивительные вещи.
— У тебя красивые глаза, папа.
— Спасибо. У тебя они тоже красивые.
— Зато лицо… зачем тебе захотелось быть похожим на алалоя?
— Ты знаешь, кто такие алалои?
— Конечно, ведь ты рассказываешь мне сказки про них.
— Но я же не говорил, что это алалойские сказки.
— Разве хорошо быть алалоем? — задумчиво произнес Джонатан. — Пилар говорит, они живут в пещерах и едят мясо настоящих животных. Наверно, они сами как звери, раз убивают других зверей.
Тамара принесла тарелку с поджаренными орехами, а Данло стал рассказывать Джонатану об алалоях. Это настоящие люди, сказал он — во многом лучше тех, которые живут в теплых городских квартирах и никогда не задумываются о великой цепи бытия, от которой зависит их жизнь. Всякая жизнь питается другой жизнью, сказал Данло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227