— Мы с Андреасом ничего не ели со вчерашнего дня, кроме этих бутербродов.
Данло, который во время своего первого путешествия в Невернес потерял счет проведенным без еды дням, мрачно улыбнулся, но промолчал.
— На вкус вроде бы синтетическое — так мне кажется, — сказала Тамара.
— Мне тоже так показалось, — подтвердила Пилар.
Этот разговор привел в растерянность Джонатана — он никогда не видел, как выращивают в чанах пищевых фабрик искусственное мясо, а ободранных мясных туш и подавно не видел. Ему хотелось, чтобы мать поела, вот и все.
— Ты разве не голодная? — спросил он.
— Очень голодная. — Тамара откусила кусочек. — А ты? Ты тоже хочешь?
— Нет, не хочу. Почему ты не ешь?
Тамара разломила бутерброд пополам и предложила половину Данло.
— Ну, ты уж точно голоден.
— Спасибо, не надо. Я не ем мяса.
— Оно синтетическое, я уверена.
Тамара не помнила о нем почти ничего, поэтому Данло вкратце рассказал об ахимсе и объяснил, что считает выращивание животных тканей в пластиковых чанах профанацией естественной жизни.
— Съешь все сама, пожалуйста, — сказал он в заключение.
— Но хлеб-то ты можешь съесть, — настаивала Тамара, протягивая ему черный ломтик.
— Я поем завтра. — Данло думал о предстоящем визите к Констанцио. Хотя они не договаривались, он был уверен, что Констанцио накормит его, чтобы придать ему сил перед грядущими операциями. — Кушай, пожалуйста.
Больше Тамару уговаривать не пришлось. Несмотря на голод, ела она изящно, не позволяя ни единой крошке упасть на лед. Кроме того, она считала жестоким есть на виду у голодных людей и прятала бутерброд, когда кто-нибудь проезжал мимо, будь то червячник, хариджан или аутист.
Джонатан и Андреас тем временем затеяли на улице игру в догонялки, а Данло беседовал с Пилар о необычайно сильных холодах. При этом он поглядывал на Тамару. Ему нравилось смотреть на мерную работу ее челюстей и ловкие движения рук. Она находила явное удовольствие в таком простом занятии, как еда, и казалась бесконечно благодарной за то, что живет. Взгляд, которым она провожала смеющегося, носящегося по улице Джонатана, сиял и грел, как солнце в день ложной зимы. В этом взгляде читались надежда, гордость, свирепая готовность защищать — и еще кое-что. Тамара любила жизнь, любила любовь и в глубине души всегда боялась все это потерять. Это было ее тайной. Данло видел: случись что-нибудь с Джонатаном — и она не захочет больше жить.
Он преклонялся перед блеском и всеохватностью ее любви.
От нее у него щипало в глазах, саднило в горле, и сердце разгоняло по телу волны красной, пульсирующей боли.
Тамара, Тамара. У нас есть сын.
Тамара доела наконец, и Пилар, поклонившись Данло, сказала:
— Становится холодно — нам пора. Рада была познакомиться с вами, Данло с Квейткеля. Всего вам хорошего.
— И вам тоже, и вашему сыну, — ответил Данло, вернув ей поклон.
Андреас прервал игру и подкатил к матери. Пока мальчишки толкались, пытаясь повалить друг дружку на лед, Тамара сказала Пилар:
— Спасибо, что присмотрела за Джонатаном. Что тебе дать за бутерброды?
— Ты сама третьего дня брала к себе Андреаса — забыла? И кормила его целых два раза.
— Всего лишь курмашом. За мясо червячники должны были взять гораздо больше.
— Я ведь тебе говорила, что в конце концов все будет стоить одинаково.
— Вот. — Тамара достала из кармана платиновую цепь, которую ей дал астриер. — Сегодня у меня был хороший день — возьми, пожалуйста.
Глаза у Пилар загорелись при виде красивой вещицы.
— Нет, не могу, — тем не менее сказала она. — Это стоит гораздо дороже, чем пара бутербродов.
— Через пару дней уже не будет стоить. Ты верно говоришь — в конце концов все уравняется.
— Нет, Тамара, я правда не могу.
— Можешь и должна. Бери.
Тамара ласково разжав пальцы Пилар, вложила ей в руку цепь, и та сдалась, уступив ее воле.
— Спасибо тебе. — Пилар еще раз поклонилась, обняла за плечи Андреаса, и оба укатили прочь.
— Я люблю Пилар, — сказала Тамара. — В то жуткое время, когда я потеряла память и едва сознавала, кто я есть, она заботилась обо мне.
— Я рад, — ответил Данло. — Она показалась мне человеком, которого легко полюбить.
Тамара, кивнув, привлекла к себе Джонатана.
— Хочешь проводить нас? Нам с тобой надо поговорить, а на улице холодно — надо увести Джонатана домой.
— Очень хочу. Вы далеко живете?
— Нет, всего в нескольких кварталах отсюда.
Она подняла свой коврик и арфу. Данло вызвался помочь, и она вручила ему мех, а куда более тяжелый футляр с арфой оставила себе. Она была сильной женщиной и без труда несла его в одной руке, ведя другой Джонатана. Данло держался чуть позади. Они миновали улицу Десяти Тысяч Баров и свернули на маленькую ледянку, где стояли жилые дома из темного камня. В воздухе пахло чесноком и поджаренным хлебом; рестораны все позакрывались, но у многих, видимо, еще остались запасы, и теперь они, заперев двери, стряпали себе ужин. Данло чувствовал и другие запахи: аромат Тамариных волос, едкие молекулы, выделяемые речевыми органами инопланетных Подруг Человека, но всего гуще был запах страха.
Страх чувствовался повсюду — не только в обильной кислой испарине под ветхими шубами. Он проявлялся в спешке, с которой конькобежцы проскакивали темные переулки; в том, как червячники сторонились кашляющих аутистов и хариджан с впалыми животами; в том, как люди избегали смотреть в глаза друг другу. Данло обрадовался, когда Тамара открыла дверь в подъезд. Они поднялись по истертым ступенькам и прошли по коридору, освещенному радужными шарами. Данло одобрил чистоту в подъезде и игру теплых красок на стенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227