Еще немного — и завернутый в меха Джонатан исчез в пламени. Данло старался не замечать бьющего в нос запаха жареного. Он старался не дышать вовсе, но ветер нес дым прямо ему в лицо. Дым окутывал его и Тамару плотным, темным, горьковато-сладким облаком, и Данло, сдавшись, уже не берег от него ни легких, ни глаз.
Ничто не теряется. Ничто и никогда.
Он достал флейту и заиграл реквием по Джонатану. Костер разгорался все ярче, ветер уносил дым, и печальная мелодия парила над берегом, как стая красивых птиц. Тамара, тихо присоединив свой голос к музыке, запела слова любви и света, чтобы помочь Джонатану в его путешествии на ту сторону дня. В мире не стало ничего, кроме музыки и пения. Костер, достигнув пика буйства и жара, начал медленно угасать. С каждой тысячей ударов сердца он тускнел, остывал, умирал, а Данло все играл в память о Джонатане, отдавшем свое дыхание миру.
Ничто не теряется.
Далеко за полночь, когда от костра остались только горстка углей и черный пепел, Данло спрятал флейту и подошел к самому морю, а пламя костра растопило лед. Он опустил руку в пепел, но от Джонатана там не осталось ничего, даже самой маленькой косточки. Талая вода смешивалась с пеплом, превращая его в жидкую кашицу. Данло зачерпнул эту темную массу и помазал себе лоб, а ветер тут же приморозил мокрый пепел к его коже.
Ничего не осталось. Ничего, кроме пепла. Все потеряно.
Данло встал и пошел по снегу, пошатываясь на ветру, как пьяный. Он припал к Тамаре, прижался к ней головой, и они долго-долго плакали вместе.
Глава 20
РИНГЕСС

Я говорю о боге, который живет в каждом из нас. Этот бог — повелитель огня и света. Он сам огонь и свет — ничего более. Этот бог — каждый из нас. Каждый мужчина и каждая женщина — это звезда, пылающая бесконечными возможностями. Я должен сказать о том, как стать этой звездой, этим вечным пламенем. Лишь став огнем, можно спастись от горения. Лишь так можно освободиться от боли, от страха, от ненависти, горя, скорби, страдания и отчаяния. Вот путь богов. Вот Путь Рингесса: он в том, чтобы гореть пламенем нового бытия, сиять новым сознанием, столь же ярким, как звезда, столь же огромным, совершенным и несокрушимым, как сама вселенная. Вот Путь Мэллори Рингесса, хранящего свыше Город, где он некогда был таким же человеком, как вы и я.
Из Огненной Проповеди Ханумана ли Тоша
Наставшее утро не принесло радости ни Данло, ни Тамаре. Ночью, завершив свое бдение у моря, они молча вернулись в квартиру Тамары. Как только они закрыли за собой дверь, Тамара ушла в спальню и с плачем повалилась на кровать. Данло не мог сказать или сделать ничего, чтобы хоть немного облегчить ее страдания. Со временем слезы у нее иссякли, и она лежала тихо, глядя в черную пустоту своей жизни. Казалось, что она приказывает себе умереть. Данло серьезно опасался за ее жизнь — боялся, что она вскроет себе вены кухонным ножом или просто выйдет из дому без шубы, ляжет на лед в каком-нибудь безлюдном переулке и даст холоду унести ее на ту сторону дня.
И он стерег ее — стерег и ждал, когда его собственная боль, жгущая его каленым железом, остынет до более терпимой температуры. Но этого так и не случилось. Он пил кровяной чай чашку за чашкой, глядя на нетронутую чашку Тамары, и припоминал все мгновения, которые провел с Джонатаном. Обладая почти феноменальной зрительной памятью, он легко мог представить, как Джонатан играет со своим легким кораблем, и увидеть его восторженные глаза, когда он слушал рассказы отца о красках (и ужасах) мультиплекса. И эта память не давала Данло покоя.
Он открыл, что память порой бывает страшна. Снова и снова он перебирал в уме все свои решения и поступки, приведшие к смерти Джонатана. Он с поразительной ясностью видел ту ночь, когда они с Тамарой создали Джонатана из своей любви и страсти, и хорошо помнил, как отрицал возможность беременности Тамары, покидая Невернес. Если бы он тогда нашел ее и вместе с ней растил Джонатана, он, возможно, предугадал бы войну и увез их из города в более безопасное место. И если бы, вернувшись в город после долгого отсутствия, он нашел их пораньше или не тянул бы так с охотой, Джонатан не отморозил бы себе ноги, не заболел бы и не умер.
Если бы, если бы… Если бы он мог остановить поток образов, прожигающих его мозг, и положить конец разламывающей голову боли. Он понимал, что с помощью памяти пытается уйти в прошлое и изменить его, как будто это могло вернуть ему Джонатана и создать иной вариант настоящего.
Когда-то он хотел стать асарией, человеком великой души, способным сказать “да” всему сущему. Теперь он сидел в темной пещере памяти, хватаясь за проплывающие мимо яркие фантасмагории, то есть совершал нечто противоположное утверждению. Он, в сущности, терпел адские муки и думал, прижимая большой палец к пульсирующему глазу, что вечно будет падать сквозь эту пустоту.
Ближе к утру Тамара, словно очнувшись от страшного сна, наконец поднялась. Потирая опухшие глаза и сведенный болью живот, она взглянула прямо на Данло.
— Спасибо, что посидел со мной, но больше тебе нет нужды оставаться здесь.
— Очень даже есть, — возразил он. — Ты…
— Со мной ничего не случится. Я решила, что должна жить дальше.
— Правда?
— Я не единственная мать, потерявшая ребенка во время этой страшной войны. Таких сотни в одном этом городе.
— Боюсь, что тысячи.
— И детей, которые потеряли родителей, тоже много. Я решила остаться, чтобы помочь им.
— Остаться здесь, в Невернесе?
— Остаться среди живых, Данло.
— П-понимаю.
— Война теперь долго не продлится. — Она взяла свою остывшую чашку и отпила глоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227