Джулиана зябко поежилась, а он продолжил свою «ванну» — зачерпывал из бочки снег и втирал его в кожу. Она, не раздеваясь, залезла под одеяло и зажмурилась, чтобы не видеть этой ужасной сцены. Однако глаза никак не желали оставаться закрытыми. Каким тощим и жалким был ее первый муж по сравнению с этим красавцем! Легко пренебрегать соблазнами любви, если ты никогда не видела, что такое настоящая мужская красота. Джулиана устыдилась собственной слабости и, чтобы скрыть смятение, спросила:
— А вы ругали короля за то, что он так унижает королеву?
— Что-что? — не расслышал Раймонд, увлеченный своим занятием.
— Ругали ли вы короля Генриха за то, что он так обходится с Элинор?
— Еще бы. Ругал, и очень сильно.
Раймонд зачерпнул еще снегу, стал обтирать свои длинные, мускулистые ноги.
Она закрыла глаза руками, чтобы не смотреть на него.
— За это он и наградил вас такими небогатыми землями.
— Не слушайте того, что говорят мои родители. В их словах нет ни грана правды. Генрих посоветовал мне жениться на вас в минуту особого расположения. Этот замок очень важен для безопасности королевства. Мы сможем прожить здесь до тех пор, пока я не унаследую…
Он не договорил, а лишь мотнул головой в сторону зала. Джулиана из-под пальцев подсматривала за ним.
— А что, наследство действительно такое большое?
— Да, только пока мне от этого никакого проку. Вы можете себе представить, что эти монстры когда-нибудь умрут?
Джулиана почему-то никак не могла удобно устроиться на постели.
Раймонд замер, уставился на нее. Его зубы слегка клацали.
— Почему вы так на меня смотрите, миледи?
— Я… я никогда не видела, как принимают снежные ванны.
— Этот обычай мои предки вывезли с Севера. Там существовал ритуал очищения. К нему прибегали перед каким-нибудь важным событием. Хотите попробовать? Это очень освежает.
— Упаси меня Матерь Божья от такого кошмара, — со страстным благочестием воскликнула Джулиана.
Он звонко рассмеялся, а Джулиана подумала, что у него удивительно приятный смех.
Раймонд взял плащ и насухо вытерся. Потом приблизился к постели, и Джулиана, испуганная его наготой, вжалась в кровать. От Раймонда пахло свежестью, да так пьяняще, что Джулиана задохнулась.
— Подвиньтесь-ка, — приказал он и, приподняв одеяло, улегся рядом.
Под одеялом сразу стало холодно. Джулиана чувствовала, как тело Раймонда изнывает по теплу. Она укутала Раймонда по самую шею и строго сказала:
— То, что вы сделали. — сущее безумие. Вы простудитесь.
Они лежали на пуховой перине рядом. Вблизи он был такой красивый, что у нее перехватило дыхание. Ей неудержимо хотелось припасть к его губам, попробовать, каков он на вкус. Однако не хватало мужества.
Он улегся с ней в постель, потому что хотел доказать родителям, что их брак фактически уже состоялся. Тем самым он как бы говорил им: «Видите? Вы опоздали».
Все это так, но Джулиана понимала и другое:
Раймонд нуждается в утешении. Родители, которым следовало бы окружить его теплом и заботой, всю жизнь оскорбляли и преследовали его. Она видела, как нелегко дается ему борьба с отцом и матерью. Джулиана готова была бы утешить и пригреть его.
Но какой ценой? Погладить его? Но ведь они наедине, лежат в кровати, и он наверняка поймет ее неправильно. Ему захочется большего. Но готова ли она к такому шагу? От одной мысли у нее закружилась голова.
Прав сэр Джозеф: трусиха — она и есть трусиха. Она отогнала прочь мысль о сэре Джозефе. В последнее время старый рыцарь что-то не показывался ей на глаза. А стало быть, о нем пора забыть. Еще лучше будет, если она докажет, что сэр Джозеф не прав.
— Как вам не стыдно, — дрожащим голосом укорила она Раймонда. — Вы же заработаете лихорадку! И что я тогда буду делать?
— Как что — лечить меня отварами и снадобьями.
— Я больше верю в силу молитвы.
— А я как раз молюсь, чтобы вы пододвинулись ко мне поближе.
Руки Джулианы жили собственной жизнью. Против воли хозяйки, словно притянутые магнитом, они коснулись его живота. Кожа была такой холодной, что Джулиана отдернула руку. Раймонд не пошевельнулся. Джулиана осмелела и положила ладонь ему на талию. Тогда Раймонд лучезарно улыбнулся, приподнялся и наклонился над ней.
О, как он жаждал эту женщину! Она видела это, видела и ощущала страх, но совсем не такой, как в момент их первой встречи. Тогда она страшилась его так, как страшатся мужчины девственницы. Теперь же ею владел страх чисто женский — вдруг она окажется недостаточно хороша для такого умопомрачительного красавца?
Когда Раймонд наклонился, чтобы ее поцеловать, Джулиана зажмурилась. Она не сопротивлялась, не брыкалась, а послушно подставила губы — точно так же, как делала когда-то в годы супружества.
Однако, в отличие от покойного мужа, Раймонд остался недоволен. Коснувшись ее холодных, неподвижных губ, он снова откинулся на подушку.
Джулиана немного подождала, но с его стороны никаких действий не последовало. Тогда она робко спросила:
— Я вам не нравлюсь?
Он скрестил руки на груди и, обиженно надув губы, пробормотал:
— Интересно, что это вы так плотно сжимаете рот, когда я вас целую?
— А как же иначе? — удивленно рассмеялась Джулиана. — Держать его открытым, что ли?
Он развел руками:
— Вообще-то да.
Она села на кровати.
— Не может быть!
Раймонд смотрел на нее как-то странно — не то насмешливо, не то недоверчиво.
— Но так целуются у нас во Франции.
— Мало ли что, — обиделась она. — Французы, между прочим, и улиток едят.
Раймонд звонко рассмеялся:
— Знаете, не все французские обычаи плохи.
Джулиана была возмущена, но любопытство возобладало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105