Когда я вернулся из тюрьмы, наша квартира заполнилась родственниками. Мн
е все казалось сном. Свобода Ч это такая радость, но я с трудом мог спать
Ч привык, чтобы всю ночь горел свет. Ходил по квартире и держал руки за сп
иной, как требовалось во время прогулок в тюремном дворе. Перейти улицу…
Это уже была целая проблема, ведь после пятнадцати лет пребывания в тесн
ой камере открывавшееся пространство казалось огромным и опасным.
Вскоре пришли проведать меня и старые друзья Ч Зоя Рыбкина, Раиса Собол
ь, ставшая известной писательницей Ириной Гуро, Эйтингон. Пришли выразит
ь свое уважение даже люди, с которыми я не был особенно близок: Ильин, Васи
левский, Семенов и Фитин. Они сразу предложили мне работу переводчика с н
емецкого, польского и украинского. Я подписал два договора с издательств
ом «Детская литература» на перевод повестей с немецкого и украинского. И
льин, как оргсекретарь московского отделения Союза писателей, и Ирина Гу
ро помогли мне вступить в секцию переводчиков при Литфонде. После публик
ации моих переводов и трех книг я получил право на пенсию как литератор
Ч 130 рублей в месяц. Это была самая высокая гражданская пенсия.

После месяца свободы я перенес еще один инфаркт, но поправился, проведя д
ва месяца в Институте кардиологии. Жена возражала против новых обращени
й о реабилитации, считая, что не стоит привлекать к себе внимание. Она боял
ась, что беседы с прокурорами и партийными чиновниками могут привести к
новому, фатальному инфаркту. Свои прошения я печатал тайком, когда она хо
дила за покупками, и направлял их Андропову, главе КГБ, и в Комитет партийн
ого контроля. Мне позвонили из КГБ и весьма любезно посоветовали, где най
ти документы, чтобы ускорить рассмотрение моего дела, но само это дело бы
ло не в их компетенции. КГБ, со своей стороны, гарантировал, что меня не выс
елят из Москвы, несмотря на то, что формально я оставался опасным преступ
ником и имел ограничение на прописку. Если бы не его помощь, я оказался бы
автоматически под наблюдением милиции, меня могли выселить из Москвы. У
пришедшего с проверкой участкового округлились глаза, когда я предъяви
л новый паспорт, выданный Главным управлением милиции МВД СССР.
В один из весенних дней, по-моему 1970 или 1971 года, вежливый голос по телефону п
ригласил меня на встречу с начальником управления "В" Ч службы разведыв
ательно-диверсионных операций внешней разведки КГБ генерал-майором Вл
адимировым. Мы встретились с ним на конспиративной квартире в центре Мос
квы, в Брюсовском переулке. Владимиров, довольно обаятельный человек, пр
иветствовал меня, объявив, что беседует по поручению своего руководства.

В беседе, посвященной выяснению кодовых названий ряда дел в архивах КГБ,
он поднял два принципиальных вопроса: о сути обязательств, принятых пере
д нашим правительством в 1940Ч 1950 годах лидером курдов муллой Мустафой Барз
ани и о деле… Рауля Валленберга. По словам Владимирова, он в 1955 году неофици
ально, по приказу председателя КГБ Серова, в зондажном порядке проинформ
ировал ответственного дипломата в Финляндии о том, что советское правит
ельство уполномочило его наладить доверительные связи со шведскими ру
ководящими кругами, в частности с семьей Валленбергов. На основе возобно
вленного секретного диалога между представителями Валленбергов и сове
тского правительства, прерванного в 1945 году, в качестве акта доброй воли и
стремления установить доверительные отношения советские руководящие
круги уполномочили Владимирова передать в неофициальном порядке инфор
мацию о смерти Рауля Валленберга, в Москве в 1947 году.
Он хотел проконсультироваться со мной, во-первых, по поводу обстоятельс
тв смерти Валленберга, а во-вторых, о причинах резко негативных реакций ш
ведских кругов на это предложение. По словам Владимирова, шведы отказали
сь обсуждать любые обстоятельства по делу Рауля Валленберга в неофициа
льном порядке. По его данным, семейство Валленбергов проявляло явную заи
нтересованность в саботировании любого обсуждения миссии Рауля Валлен
берга в Венгрии и его роли посредника между крупнейшими финансовыми маг
натами Швеции в отношениях с деловыми кругами Германии, США, Англии и раз
ведывательными службами нацистской Германии, Швеции, США, Англии и Швейц
арии.
Шведы резко дали понять, что Рауль Валленберг имел отношение, по их мнени
ю, лишь к спасению евреев по линии Красного Креста и в меньшей степени к пе
речислению еврейских капиталов из Германии и Австрии в Швейцарию и Швец
ию.
Причем известный политический деятель Улоф Пальме, оформивший тогда за
пись беседы Хрущева, особо подчеркнул инициативу советской стороны в по
становке вопроса о Валленберге.
Я изложил Владимирову свое мнение о судьбе Рауля Валленберга, ознакомив
шись с показанной мне копией рапорта о смерти Валленберга во внутренней
тюрьме. Владимирова особенно беспокоило то, что его неофициальный зонда
ж завершился скандальной реакцией шведов, когда премьер-министр Швеции
Эрландер на приеме в Москве в первый же час встречи с Хрущевым и Булганин
ым официально поднял вопрос о Валленберге, ссылаясь на беседы Владимиро
ва в Хельсинки. Я разъяснил Владимирову, что из числа сотрудников развед
ки только Зоя Рыбкина имела личные встречи с Валленбергами.
Навряд ли дело Валленберга, заметил я, может быть хорошей исходной базой
для установления особых доверительных отношений со шведскими деловыми
и политическими кругами на неофициальной основе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216