И она смотрела
на Мэтью, флиртовала с ним. Хуже того: он, выпучив глаза, пялился на нее.
Неожиданно я пришла в ярость. Бросилась на нее, собираясь изувечить.
Гаррет вспомнил фото в "Кроникл".
- Вы так же бросились на женщину, которая увела у вас ужин, помните?
Она улыбнулась.
- О, да. И была бы ужасная сцена, но она посмотрела прямо мне в глаза
и очень спокойно, с очаровательным акцентом, сказала: "Не сердитесь.
Сядьте. Приятно было бы, если бы вы присоединились к моему чаю". И я вдруг
перестала сердиться, и мы с Мэтью подсели к ней.
Гаррет мысленно видел эту сцену. Очарованный, он искоса взглянул на
Лейн.
- А как вы узнали, что она вампир, и попросили ее сделать вас тоже
вампиром?
- Наблюдая за ней, видя, что она всегда встречается с разными
мужчинами, однажды и с Мэтью, наблюдая потом за этими мужчинами. После
этого случая она как бы взяла меня себе под крыло. "Мне кажется, вы
чувствуете себя несчастной, - сказала она мне несколько дней спустя. - Вы
считаете себя уродливой". Она научила меня одеваться и ходить. "Вы не
можете стать миниатюрной, свернуться калачиком в постели, поэтому не
тратьте свою юность на это желание. Считайте себя богиней, королевой, и
ведите себя как королева". Ирина первая поняла, что у меня есть талант
певицы. Она даже платила учителю пения, чтобы развить мой голос. Но это
было позже. Вначале она просто была добра ко мне, и когда я увидела, как
мужчины падают перед ней, я захотела быть такой же, поэтому я стала
внимательней следить за ней и подражать. - Лейн нахмурилась. - Не знаю,
почему я поняла, что она вампир. Хоть я всегда думала о вампирах,
оборотнях и ограх, мечтала стать один из них и отомстить своим мучителям,
но я в них не верила. Если бы это происходило в Канзасе, такая мысль мне и
в голову не пришла бы: показалась бы нелепой. Но я была в Вене, а там
реальными кажутся самые волшебные сказки. Я нашла себе сказочную крестную.
Я это поняла, и когда настало время нам с Мэтью уезжать, я отказалась
ехать с ним. Убежала к Ирине, с плачем сказала, что его одолели угрызения
совести перед женой и он меня бросил. Просила разрешения остаться с ней,
стать ее служанкой.
- И она позволила?
Довольная улыбка показалась на углах рта Лейн.
- Да, но компаньонкой, не служанкой. Видите ли, я ей оказалась
полезна. Она быстро поняла, что я знаю, кто она такая, но меня это не
смущает. Увидела также, что я приобретаю уверенность в себе, все больше
привлекаю мужчин - ее обеды. Через два года я попросила разрешения
присоединиться к ней. Вначале она отказалась, говорила, что жизнь у нее
трудная и одинокая, но когда я сказала, что она больше не будет одинока,
она согласилась. Мне кажется, она об этом пожалела. Угрожала, что оставит
меня, если я еще кого-нибудь убью. "Это расточительно. Опасно. Ты должна
научиться контролировать себя", - говорила она.
Беспокойство, чувство, что он что-то должен вспомнить, снова
зашевелилось в Гаррете.
- Ирина была права, - сказал он.
Лейн фыркнула. Отбежала от него, пролетела по сцене.
- Нет, если сделать правильно, как хищник. Я знала, что делаю. Ирина
из суеверного века, тогда люди верили в вампиров, и была осторожна по
привычке. Но даже и так... - Она повернулась к нему лицом. - Я иногда
думаю, а понимала ли она всю свою силу. Мы можем делать что угодно и не
бояться возмездия.
Внутренний холод прорвался наружу, разбил теплое очарование ее
планов, которые окружили его, напомнил ему, кто он такой и зачем здесь.
- Нет. Не можем. Мы по-прежнему несем ответственность.
Она нахмурилась, поняла, что теряет над ним контроль. Лейн
заколебалась, было видно, что она смутилась на мгновение, потом покачала
головой со снисходительной улыбкой.
- Значит, мы вернулись к тому, с чего начали?
- Боюсь, что да.
Она пожала плечами.
- Мне тоже жаль, но, наверно, вы и не могли забыть так скоро. Вы ведь
выросли с этим. Тогда позвольте развеять вашу иллюзию, что вы сможете
вернуть меня в Сан-Франциско. Это невозможно. Наручники из четок и клетка
из чеснока могут удержать меня, но вы не сможете меня захватить. Я убью
вас вначале, хоть и восхищаюсь вами и мне страстно хочется показать вам
мир. Отбросьте остатки человечности, за которые вы цепляетесь, и приходите
ко мне. Насладитесь нашей властью.
Холод и ужас проникли глубоко в его тело, в кости. Ужас? Может быть,
просто неуверенность. В ее словах правда.
- Власть? Я кое-что понял, будучи копом, а вампирская жизнь это
подтвердила: власть всегда означает ответственность. И чем больше власть,
тем больше ответственность за использование ее.
Лейн фыркнула.
- Человеческое представление. Для нас нет ответственности, потому что
нет большей власти, которая могла бы наказать нас.
Ужас рос. Она говорит правду. Гаррет чувствовал свинцовую тяжесть.
Скоро, он опасался, поймет он, в чем ужас, но он не хочет этого. Она
права? Он должен забыть Лин и Гарри, Мэгги и Ната, забыть всех, кто ему
дорог, и смотреть на них только как на ходячие сосуды с кровью?
- И, конечно, у нас никакой ответственности перед людьми, - холодно
продолжала Лейн. - Они только пища. Мы на них охотимся. Должны. Такова
наша природа.
Слова ее остры, как нож, но, к его удивлению, нож не ударил. Скорее
перерезал неуверенность, освободил его. Он выпрямился, как тонущий,
который внезапно ощутил под ногами твердую почву.
- Вздор! Природа вампира - нуждаться в крови, предпочитать темноту и
спать на земле, и это все!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76