Я допускаю, что он гордится своим интеллектом и считает себя рожденным для почета и славы. Однако, скорее всего, он – неудачник.
– Другими словами, он убивает, чтобы обрести уверенность?
– Может быть, мистер Кармели.
– Убийство ребенка прибавляет ему уверенности?
– Оно дает ему ощущение власти. Равно как и иллюзия безнаказанности.
– Но почему ребенок?
– По сути своей он – трус и охотится только на самых слабых.
Голова Кармели дернулась, как от удара. С зажатой в уголке рта сигареты упал столбик пепла. Он затянулся и поправил запонку в манжете.
– Как вы сказали, это только догадки.
– Да.
– Но если они хотя бы отчасти верны, значит, убийства не прекратятся, так? Ведь его напряжение не может исчезнуть бесследно.
– Вероятно.
– К тому же он, наверное, убивал и раньше. – Кармели повернулся к Майло. – Тогда почему полиция не вскрыла подобных случаев? – Голос его почти сорвался на крик.
– Это может быть его первым преступлением, сэр. Только началом, – ответил Майло.
– И он начал с моей дочери?
– Возможно.
– Но почему? – вдруг жалобно спросил Кармели. – Почему Айрит?
– Пока мы не знаем, сэр. Я пришел сюда именно для того, чтобы...
– Насколько энергично вы пытались обнаружить другие подобные убийства, мистер Стерджис?
– Мы прилагаем все силы, и процесс этот продолжается.
– Процесс... Ваши друзья сказали, что в Калифорнии нет даже объединенной компьютерной базы данных по преступлениям. Я не поверил им и решил уточнить. Оказалось, это правда. – Кармели потряс головой. – Абсурд. Ваше управление считает себя... В Израиле проживает пять миллионов человек, и криминальная обстановка не так накалена, как здесь, но у нас есть централизованное хранилище информации. Исключая преступления по политическим мотивам, мы имеем меньше сотни убийств в год. Это сопоставимо с той цифрой, которую в Лос-Анджелесе дают два выходных дня, не так ли?
– Не совсем, – улыбнулся Майло.
– Хорошо, в таком случае месяц. По данным мэрии, за прошлый год в Лос-Анджелесе было совершено тысяча четыреста убийств. В других городах Америки дело обстоит еще хуже. Тысячи, десятки тысяч убийств по всей стране. Как вы рассчитываете обрабатывать эту лавину информации без централизованной базы данных?
– Это непросто, сэр. У нас есть кое-какие...
– Знаю, знаю. ФБР, Центральный архив, архивы штатов. Но вся отчетность запутана и ненадежна, в каждом городе свои процедуры и формальности. – Майло молчал. – Хаос. Правда, детектив? На самом деле вы и не знаете, совершены ли подобные преступления или нет, и не похоже, чтобы вы когда-нибудь это узнали.
– В связи с вашими словами, сэр, есть один важный момент. Нам могла бы помочь публикация в прессе. Понимаю ваше нежелание, но...
– Опять. – Кармели стиснул челюсти. – Опять вы лезете ко мне. К нам. Чего вы ждете от этой публикации, кроме того, что она принесет новую боль моей семье и, возможно, поставит под угрозу жизни детей моих коллег?
– Поставит под угрозу, мистер Кармели? Каким образом?
– Либо вдохновив убийцу на охоту за новым израильским ребенком, либо просто бросив в воздух идею – поход на сионистов! Получится, что мы подкинем пищу для фантазии террористов. Нет, мистер Стерджис, я не вижу в публикации никакого смысла. К тому же если убийца действовал и раньше, то вряд ли в Лос-Анджелесе, не так ли?
– Почему вы так решили, мистер Кармели?
– Потому что, несмотря на все ваши бюрократические проволочки, вы бы знали об этом, не правда ли? Ведь даже в Лос-Анджелесе убийства детей не стали пока набившей оскомину рутиной.
– Для меня, сэр, никакое убийство не является рутиной.
– Значит, имей подобное преступление место, вы бы о нем знали?
– Да, если бы о нем сообщили.
– А почему о нем могут не сообщить? – с искренним недоумением спросил Кармели.
– Кто сообщит об убийстве, которое выглядит как несчастный случай?
– Но мы говорим о смерти ребенка! Или в вашем городе есть родители, которые будут молчать, если их чадо найдут мертвым?
– Есть, сэр, – мягко ответил Майло. – Потому что многих детей убивают сами родители.
Лицо Кармели стало белым. Майло потер щеку.
– Я хочу сказать, сэр, – продолжил он после паузы, – что в настоящее время нам не хватает информации, а заметка в газете могла бы пробудить чью-то память. Вдруг всплывет что-то похожее, случившееся годы назад или в другом городе. Ведь газеты читают не только в нашем городе. Тем не менее я не стану спорить с вами по поводу новой угрозы для жизни детей сотрудников консульства. Говоря честно, я не могу гарантировать, что в этом вопросе публикация пойдет на пользу.
Кармели сделал несколько прерывистых вдохов.
– Ваша искренность... заслуживает уважения. Позволю себе ответную: ни за что. Слишком велик риск, моя совесть не вынесет гибели второго ребенка. У вас есть что-нибудь еще?
– Куча вопросов. Могу ли я задать вам несколько из них?
– Да, – устало разрешил Кармели и вставил в рот третью сигарету, не торопясь поднести к ней горящую спичку. – Но если они будут касаться моей семьи, я скажу вам то же, что отвечал другим: мы были счастливы. Мы были счастливой семьей. Мы даже не понимали, насколько мы были счастливы. – Он прикрыл глаза, а когда вновь раскрыл их, холод куда-то ушел из черных зрачков. Теперь в них что-то горело.
– Я на мгновение вернусь к политике, сэр, – обратился к нему Майло. – Не сомневаюсь, что консульство получает угрозы. Они где-нибудь регистрируются?
– Думаю, да, но это не моя сфера.
– Нельзя ли это уточнить?
– Я спрошу.
– Вы можете сказать, к кому обратиться, и я управлюсь сам.
– Предоставьте это мне. – Руку Кармели начала бить дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136