– Реликвии, – сказал я. – Внутри библейские...
– Знаю, – перебил меня Майло. – В прошлом году было дело об ограблении синагоги, она расположена неподалеку. Поломали утварь, украли пожертвования, разорвали свитки Торы и прочее. Помню, я еще удивлялся, при чем здесь эти ремни. Какой-то тамошний старец объяснил мне, а потом бросился на пол и зарыдал. Сказал, что видел такие же погромы еще ребенком, в Европе.
– Шпану нашли?
– Нет. Среди наших есть один парень, Декер, религиозный еврей, так он тоже ими пользуется. Его видели молящимся в казарме учебного центра, он поднимался рано утром и затягивал себя ремнями. К религии его пристрастила жена, кажется. Ребята прозвали его Ребби. Пару лет назад я помог Декеру в каком-то деле, связанном с израильтянами. Может, стоит позвонить ему, спросить, не знаком ли он с Кармели или этим суперменом.
– Тоже убийство?
– Исчезновение члена семьи, обернувшееся убийством. Помощью, собственно говоря, это и не назовешь – так, покопался в бумагах. Декер вроде бы порядочный парень, но я не доверяю ему.
– Как так?
– Дослужился до лейтенанта.
Я рассмеялся.
Майло распахнул дверцу шкафа. Никакой одежды. На полке несколько небольших коробочек из плотного коричневого картона и три черных брезентовых чехла.
– Ствол от «узи». – Майло вытащил из чехла матово блеснувшую черную железку. – Остальные части тоже здесь.
В двух других чехлах находились винтовка с оптическим прицелом и двуствольный карабин, и то и другое в отличном состоянии. Десять картонок оказались с патронами.
– Полная боевая готовность, – прокомментировал Майло. – Он специально вышел, дал нам возможность убедиться, что здесь ничего нет, но это чушь. У него должно быть еще оружие и всякие хитроумные штучки, которые наверняка где-то спрятаны.
Вошел Шарави с кружкой кофе в руке.
– А где же ваша пушка? И прочие мелочи?
– Я ничего не прячу. Все на своих местах.
– А где места?
– А где бы вы держали свой пистолет? На кухне и в спальне. Идите и смотрите.
– Это мне понравилось. – Майло кивнул на шкаф. – Такое впечатление, что вы ждете атаки палестинских террористов. Не для охоты же вам весь арсенал?
– Нет. Я не охотник. – Шарави улыбнулся. – Рыбалка – другое дело.
– Чем еще можете похвастаться?
– Вы про гранаты, ракетные установки и бомбы?
– Я говорю серьезно.
– Вынужден вас разочаровать. Вы видели все. Кроме, пожалуй...
Он вытащил из кармана небольшой черный диск размером с монету и протянул его Майло.
– Вот что я прилепил к вашим столам и кушетке, доктор.
– Таких маленьких я еще не видел. Чисто сделано. Япония?
– Израиль. Те, что установлены в доме доктора Делавэра, передают на вот этот телефон. Другой аппарат – обычная линия, совмещен с факсом. Я записывал ваши разговоры, печатал их, уничтожал пленки, а распечатки показывал Кармепи.
– Не забывая заметать свой след?
– С этим вышла промашка. – Шарави покачал головой. – Глупо было пользоваться фургоном дважды в один и тот же день. Стоило немного подождать.
– Вы давно здесь?
– В Лос-Анджелесе пятый день. Месяц пробыл в Нью-Йорке.
– Обеспечивали безопасность.
– Меня пригласили в связи с угрозами взорвать Международный торговый центр. Мы предполагали, что в наш адрес будут звучать упреки, поэтому все кончилось всего лишь слежкой за кое-какими личностями в Бруклине. Это были люди, которых я знал еще по западному берегу реки Иордан.
– Они успели нагадить?
– Пока нет. Я проинструктировал наш персонал в Нью-Йорке и собирался вылететь домой, как вдруг позвонил Зев.
– Вы были знакомы с ним в Израиле?
– Знаю его старшего брата. Он работает в полиции, заместитель начальника одного из подразделений. Вся семья Кармели пользуется у нас уважением.
– Он представил вас суперинтендантом, – сказал Майло. – Какому званию это может соответствовать у нас?
– Капитану, наверное, но вряд ли это полный эквивалент. В маленьком пруду обитают только пескари.
– Какая скромность.
– Нет. Набожность. Хотя корни одни и те же.
– Значит, Кармели звонит вам, и вы уже не можете вернуться домой. Сколько лет вашим детям?
– Дочери – восемнадцать, только поступила на военную службу. Сыновья еще совсем мальчишки. – На мгновение Шарави прикрыл глаза.
– Семейный человек.
– Со всеми вытекающими последствиями.
– Может, это дает вам возможность взглянуть на наши проблемы под новым углом, чего я сделать не могу.
– Потому что вы – гей? Вы не верите в это сами, как не верю и я. Полисмены точно такие же люди, как и все остальные: в самом низу барахтаются полные идиоты, несколько светлых голов наверху, а в промежутке толпа посредственностей.
– Вы – светлая голова?
– Не мне судить.
– Какие-нибудь соображения по делу у вас есть?
– Интуиция подсказывает мне, что нужно проанализировать версию о дефективности, равно как и сдвиг на почве расизма – ведь все три жертвы были неанглосаксонского типа. Тут я могу и ошибаться, поскольку то мое дело было связано с расизмом. Мне необходимо избежать предвзятости, основанной на ограниченном опыте.
– А вдруг сама судьба предназначила вам в противники убийц-расистов? – спросил Майло. – Карма, или как это называется в вашей религии?
– Mazal, - ответил Шарави. – Вам не приходилось слышать выражение mazal tov?
– Я не был в Канзасе, суперинтендант.
– Даниэл. – Он улыбнулся.
– О'кей. Я знаю, что такое mazal tov, Даниэл. Удача.
– В общем-то да, но mazal - это не совсем удача. Скорее, это судьба – как карма. Корни уходят в астрологию. У евреев – выходцев из Йемена – очень прочные астрологические традиции, хотя я вовсе не являюсь их ярым приверженцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136