ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Русский балет более классичен. Американский танец склонен к… экспериментальности.
– Но который из них более творческий, как вы думаете? – Жена Главного улыбалась, однако в глазах Энн она все сильней и сильней приобретала сходство с Великим Инквизитором.
– Я не думаю, что такие сравнения что-нибудь значат, – осторожно ответила Энн. Она взглянула на Хэла, который улыбался и держался непринужденно, потчуя своего хозяина анекдотом про одного из своих коллег по Сенату. И как он ухитряется так владеть собой? И почему для него это так просто?
Представление возобновилось, предоставив Энн спасительную передышку от дальнейших разговоров, но она не могла ни о чем думать, кроме предстоящего официального ужина. А вдруг я забуду свою речь? – спрашивала она себя. Что если жена Главного уже ненавидит меня? А вслед за этими пришла еще более пугающая мысль. Что если я превращусь в помеху для политики мужа – тогда что же станется с нашим браком?
Забывшаяся в размышлениях о своих возможных несчастьях, Энн едва замечала и танцоров, и музыку. Опешив от громоподобных аплодисментов, возвестивших о конце спектакля, она механически встала со своего места, чтобы подключиться к овациям. С застывшей на лице улыбкой она позволила вывести себя из театра.
Воздух в машине показался ей невыносимо спертым, и Энн тоскливо подумала, как хорошо было бы куда-нибудь убежать. Она нажала на кнопку, чтобы опустить стекло, однако ворвавшаяся в салон волна арктического воздуха так хлестнула ей в лицо, что оно моментально замерзло и, казалось, вот-вот превратится в ледышку и покроется трещинами. Она снова подняла стекло.
Однако неприятное ощущение не проходило; ее по-прежнему мучили предчувствия, что все вот-вот разобьется вдребезги.
– Ты все делаешь великолепно, милая, – сказал Хэл. – Держись так и дальше, а завтра мы уже будем дома.
О, но ведь я все делаю не так уж и хорошо, хотелось ей сказать. Голова у меня болит, глотка сухая, как песок, а сама я так ужасно напугана, что едва могу дышать. Я стою на краю пропасти, мой дорогой, и вот-вот потеряю все, все, к чему ты стремишься…
Но она не могла сказать ни слова, не рискуя подорвать сами основы их любви.
Величественный дворец Св. Екатерины был залит светом, внутри и снаружи. К нему подъезжали машины. И сейчас одна из самых роскошных резиденций царя выглядела как детские мечты. Однако для Энн это величие стало еще одним напоминанием того, насколько высока ставка.
– Не сломай ногу, – шутливо предупредил Хэл, помогая Энн вылезти из машины.
– Я люблю тебя, – шепотом сказала она, словно уже просила прощения.
Столетний дворец был посланцем из другой эпохи. Великолепная мраморная лестница, виньетки в стиле рококо – все это казалось странно несогласующимся со спартанским укладом советской жизни. В симметричной галерее, освещенной сверкающими хрустальными канделябрами, выстроились в длинный ряд государственные и партийные руководители с женами, все разодетые в свои лучшие наряды. Энн набрала побольше воздуха и направилась вслед за Хэлом, бормоча фразы приветствия каждой персоне в ряду.
В следующей комнате оркестр играл классическую музыку, а официанты в черных галстуках циркулировали по залу с большими серебряными подносами, на которых стояли бокалы с шампанским.
Энн тоскливо подумала, что ей неплохо бы выпить глоток шампанского, чтобы промочить горло, но прежде чем она успела взять бокал, к ней приблизилась жена Главного.
– Не хотите ли посмотреть дворец? – предложила она.
Отказаться от предложения казалось невозможным.
– Да… благодарю вас, – ответила Энн. Вот если бы ей удалось найти момент и выпить еще одну пилюлю, тогда все было бы проще…
– Этот дворец служил летней резиденцией царей начиная с Екатерины Второй.
– Он очень красивый, – вежливо кивнула Энн.
– Намного красивее, чем все, что мы строим теперь, вы согласны со мной?
В своем смятении Энн не заметила недоверчивого блеска в глазах хозяйки. Все, что она увидела, так это еще одну ловушку, в которую можно попасться, и поэтому промолчала. Она, не говоря ни слова, прошла через просторный коридор, украшенный мраморными купидонами, в квадратную комнату, декорированную золочеными листьями и слоновой костью, на стенах висели картины в позолоченных рамах, портреты давно сгинувших в небытие царских особ России.
– Это так называемый Китайский салон… А вот на этой картине обнаженная…
– Это царица Елизавета, – выпалила Энн, наконец-то вспомнив хоть что-то, чем она могла воспользоваться.
Жена Главного улыбнулась.
– Так, значит, – удивилась она, – вы кое-что знаете о нашей стране…
Энн вспыхнула и залилась краской, испугавшись, что она как-нибудь обидела хозяйку.
– В колледже моим профилирующим предметом была Россия.
– Необычный выбор. Вы собирались посвятить себя дипломатической карьере… или, может, карьере в ЦРУ? – Недоверчивый блеск в глазах появился снова, и Энн почувствовала себя в опасности.
– Нет, – твердо ответила она. – Я… Я всегда чувствовала, как важно, чтобы наши страны действительно знали друг друга. Я… – Она запнулась, мысленно ругая туман, который затруднял ей поиск нужных слов. – Я была уверена, что… главная преграда миру заключалась в страхе и недоразумениях. Мне хотелось… что-то сделать, чтобы положение изменилось к лучшему.
Жена Главного прохладно одобрила свою гостью.
– Что ж, возможно, – сказала она уклончиво. – Не хотите ли вернуться на прием?
Энн направилась за ней, мысленно ругая себя за упущенную возможность, за запинки, когда ей нужно было блеснуть красноречием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
– Но который из них более творческий, как вы думаете? – Жена Главного улыбалась, однако в глазах Энн она все сильней и сильней приобретала сходство с Великим Инквизитором.
– Я не думаю, что такие сравнения что-нибудь значат, – осторожно ответила Энн. Она взглянула на Хэла, который улыбался и держался непринужденно, потчуя своего хозяина анекдотом про одного из своих коллег по Сенату. И как он ухитряется так владеть собой? И почему для него это так просто?
Представление возобновилось, предоставив Энн спасительную передышку от дальнейших разговоров, но она не могла ни о чем думать, кроме предстоящего официального ужина. А вдруг я забуду свою речь? – спрашивала она себя. Что если жена Главного уже ненавидит меня? А вслед за этими пришла еще более пугающая мысль. Что если я превращусь в помеху для политики мужа – тогда что же станется с нашим браком?
Забывшаяся в размышлениях о своих возможных несчастьях, Энн едва замечала и танцоров, и музыку. Опешив от громоподобных аплодисментов, возвестивших о конце спектакля, она механически встала со своего места, чтобы подключиться к овациям. С застывшей на лице улыбкой она позволила вывести себя из театра.
Воздух в машине показался ей невыносимо спертым, и Энн тоскливо подумала, как хорошо было бы куда-нибудь убежать. Она нажала на кнопку, чтобы опустить стекло, однако ворвавшаяся в салон волна арктического воздуха так хлестнула ей в лицо, что оно моментально замерзло и, казалось, вот-вот превратится в ледышку и покроется трещинами. Она снова подняла стекло.
Однако неприятное ощущение не проходило; ее по-прежнему мучили предчувствия, что все вот-вот разобьется вдребезги.
– Ты все делаешь великолепно, милая, – сказал Хэл. – Держись так и дальше, а завтра мы уже будем дома.
О, но ведь я все делаю не так уж и хорошо, хотелось ей сказать. Голова у меня болит, глотка сухая, как песок, а сама я так ужасно напугана, что едва могу дышать. Я стою на краю пропасти, мой дорогой, и вот-вот потеряю все, все, к чему ты стремишься…
Но она не могла сказать ни слова, не рискуя подорвать сами основы их любви.
Величественный дворец Св. Екатерины был залит светом, внутри и снаружи. К нему подъезжали машины. И сейчас одна из самых роскошных резиденций царя выглядела как детские мечты. Однако для Энн это величие стало еще одним напоминанием того, насколько высока ставка.
– Не сломай ногу, – шутливо предупредил Хэл, помогая Энн вылезти из машины.
– Я люблю тебя, – шепотом сказала она, словно уже просила прощения.
Столетний дворец был посланцем из другой эпохи. Великолепная мраморная лестница, виньетки в стиле рококо – все это казалось странно несогласующимся со спартанским укладом советской жизни. В симметричной галерее, освещенной сверкающими хрустальными канделябрами, выстроились в длинный ряд государственные и партийные руководители с женами, все разодетые в свои лучшие наряды. Энн набрала побольше воздуха и направилась вслед за Хэлом, бормоча фразы приветствия каждой персоне в ряду.
В следующей комнате оркестр играл классическую музыку, а официанты в черных галстуках циркулировали по залу с большими серебряными подносами, на которых стояли бокалы с шампанским.
Энн тоскливо подумала, что ей неплохо бы выпить глоток шампанского, чтобы промочить горло, но прежде чем она успела взять бокал, к ней приблизилась жена Главного.
– Не хотите ли посмотреть дворец? – предложила она.
Отказаться от предложения казалось невозможным.
– Да… благодарю вас, – ответила Энн. Вот если бы ей удалось найти момент и выпить еще одну пилюлю, тогда все было бы проще…
– Этот дворец служил летней резиденцией царей начиная с Екатерины Второй.
– Он очень красивый, – вежливо кивнула Энн.
– Намного красивее, чем все, что мы строим теперь, вы согласны со мной?
В своем смятении Энн не заметила недоверчивого блеска в глазах хозяйки. Все, что она увидела, так это еще одну ловушку, в которую можно попасться, и поэтому промолчала. Она, не говоря ни слова, прошла через просторный коридор, украшенный мраморными купидонами, в квадратную комнату, декорированную золочеными листьями и слоновой костью, на стенах висели картины в позолоченных рамах, портреты давно сгинувших в небытие царских особ России.
– Это так называемый Китайский салон… А вот на этой картине обнаженная…
– Это царица Елизавета, – выпалила Энн, наконец-то вспомнив хоть что-то, чем она могла воспользоваться.
Жена Главного улыбнулась.
– Так, значит, – удивилась она, – вы кое-что знаете о нашей стране…
Энн вспыхнула и залилась краской, испугавшись, что она как-нибудь обидела хозяйку.
– В колледже моим профилирующим предметом была Россия.
– Необычный выбор. Вы собирались посвятить себя дипломатической карьере… или, может, карьере в ЦРУ? – Недоверчивый блеск в глазах появился снова, и Энн почувствовала себя в опасности.
– Нет, – твердо ответила она. – Я… Я всегда чувствовала, как важно, чтобы наши страны действительно знали друг друга. Я… – Она запнулась, мысленно ругая туман, который затруднял ей поиск нужных слов. – Я была уверена, что… главная преграда миру заключалась в страхе и недоразумениях. Мне хотелось… что-то сделать, чтобы положение изменилось к лучшему.
Жена Главного прохладно одобрила свою гостью.
– Что ж, возможно, – сказала она уклончиво. – Не хотите ли вернуться на прием?
Энн направилась за ней, мысленно ругая себя за упущенную возможность, за запинки, когда ей нужно было блеснуть красноречием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164