– Допустим, ты довершила дело, Фрэнси. Послушаешь тебя, так ни у кого больше и проблем нет, только ты у нас такая разнесчастная. Ты бы лучше помолчала и послушала, может, и научишься уму-разуму.
– Извини, Джейн, но тут я скорей согласна с Фрэнси, – вмешалась Стиви. – Сколько я ни слушаю Энн, но все же так ничего толком и не услышала, сплошное нытье и жалость к себе. В чем же трагедия? О чем разговор? Если ей не нравится быть женой сенатора, зачем за это цепляться? Что тут такого уж особенного – быть сенатором? Тех, с кем мне доводилось встречаться, ничего больше на свете не интересует, только карьера да фотографии в газетах. Так почему мы должны беспокоиться, если они время от времени попадают в небольшие неприятности?
– Это несправедливо, – не согласилась Джейн. – Неужели мы должны беспокоиться лишь о проблемах бедняков? Разве кто-то вроде Энн не имеет право иметь свои проблемы?
– Ну, я не знаю, – сказала простодушно Стиви. – А ты что думаешь, Фрэнси?
– Я думаю, что у тебя большой рот и подлые повадки, – рявкнула Фрэнси. – Возможно, я и не обижусь, если мне придется заткнуться и слушать, как мисс Гарретсон рассуждает о своих проблемах. Но ты ведь знаешь, Стиви, что тебя это тоже не обидит.
Стиви замахала руками.
– Эй, я хочу услышать рассказ о проблемах. А пока получается чушь собачья про «стрессы», да «имидж», да…
– Прекратите! – закричала Энн, и ее голос дрожал от гнева. – Хватит говорить обо мне, словно я какая-нибудь идиотка! И не смейте сравнивать Хэла Гарретсона с разными там дешевыми политиканами, которых вы встречали! Он приличный и умный, он действительно хочет сделать что-то хорошее для этой страны… и из него получился бы неплохой президент!
– Извините меня, – заявила Стиви с преувеличенной вежливостью. – Я и не знала, что тут дело в президентских выборах. Я думала, что мы говорим о вас.
– Речь идет обо мне, – сказала Энн упавшим голосом. – Я пыталась сказать вам… Я горжусь, что я жена Хэла, и хочу помогать ему всем, чем только могу. Делать для него все, что нужно, чтобы ему удалось победить на выборах. Я знаю, что он… что мы сможем все делать по-другому… Вот ради чего мы работали всю свою жизнь.
– Так позволь мне сформулировать проблему прямо, без обиняков, – сказала Стиви как само собой разумеющееся. – Ты гордишься быть женой сенатора… но тебе не нравится делать такие вещи, благодаря которым ты смогла бы считаться хорошей женой? Посмотри, что у нас получается, Энн? Разве это не абсурд? Ты превратила себя почти в инвалида – пристрастилась к стимуляторам, потому что ты ненавидишь стрессы, получающиеся от пребывания все время па виду, от необходимости все время быть хорошей? Черт побери, жизнь на виду – это факт твоей жизни, друг мой, и если ты не можешь справляться с этим без наркотиков, тогда почему бы тебе не пожалеть себя и не выйти из игры? Отправляйся в тихое место, и пусть кто-то другой занимается всем этим. Энн теперь рыдала, наклонив голову.
– Эй, Стиви, полегче! – выкрикнула Джейн Петерс.
– Да уж, оставь бедную сучку в покое, – поддержала ее Фрэнси.
Стиви проигнорировала их.
– Я хочу услышать ответ, Энн, – настаивала она. – Зачем ты заставляешь себя делать вещи, которые тебе ненавистны?
Прошло секунд тридцать, прежде чем Энн подняла голову и встретилась с взглядом Стиви.
– Потому что это необходимо, – ответила она, и в ее голос возвращалась сила. – Это всего лишь часть работы… и я не хочу делать ничего другого.
Глаза Стиви впились в Энн по-прежнему неумолимо.
– Тогда почему же ты оказалась здесь?
Последовало долгое молчание, нарушавшееся только чьим-то шепотом или дыханием. Энн сидела очень тихо на своем стуле, испытывая непривычный покой, словно она наконец перестала участвовать в отчаянной гонке, у которой нет ни начала, ни конца. Однако прежде чем она смогла ответить, через открытое окно раздался ритмичный шум, сначала громкий, а затем ставший оглушительным.
Стиви первой узнала звук, который не был непривычным для ее слуха. Вертолет шел на посадку. Она догадывалась, кто это мог быть. Некоторые «путницы» прибывали сюда на вертолетах – часто на собственных, – однако сажали их на площадку, устроенную подальше от основных строений. А вот эта леди была не такая, как все остальные. Ливи, милая Ливи… она проделывала все, что ей хотелось, прилетала сюда так, словно это место принадлежало ей. Хотя, подумалось Стиви, отчасти Ливи имела на это право.
В обычной ситуации Стиви ни за что не позволила бы отвлекать себя во время таких групповых бесед, лишь в самом крайнем случае. Но сейчас как раз и настал такой момент крайней необходимости. Ливи Уолш вернулась в Оазис после пятнадцатилетнего отсутствия. Стиви знала, как много сейчас будет значить для нее, когда Стиви примет ее с распростертыми объятиями и пообещает лично помочь.
Окинув взглядом «Эльдорадо», Стиви убедилась, что ее отсутствие сейчас окажется не слишком заметным. Она уже чувствовала, что Энн встала на правильную колею. Предоставив остальным полировать острые углы, она знала, что понимание, сошедшее на Энн, поможет всем остальным не меньше, чем ей самой.
Стиви поднялась со стула.
– Ничего, если я оставлю вас на пару минут?.. Энн Гарретсон взглянула на нее, и на какую-то секунду в ее глазах сверкнула паника. Затем на губах появилась легкая улыбка.
– Мы справимся, – ответила она.
Остальные взглянули на Энн и тоже кивнули, никто и не подумал оскорбиться, что она заговорила от имени всех и автоматически взяла на себя роль их представительницы.
Пыль над землей клубилась, словно золотое облачко, когда вертолет медленно плыл вниз, совершая посадку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164