Добровольно и без подталкиваний она призналась группе во всех своих ошибках, из-за которых она упустила мужа, семейную жизнь и ребенка.
Прожив три недели в Оазисе, когда ее организм очистился от алкоголя, Ливи почувствовала себя сильной и работоспособной. Режим полноценного питания и упражнений восстановил ее тело; ежедневные занятия йогой и медитациями восстановили ее самоконтроль. Она делала все правильно, и все же за все время, что она провела здесь, Ливи пока еще не слышала ничего о своем прогрессе от Стиви Найт. Молодая директорша Оазиса не скупилась на поощрения так же, как и на правила, и все же в отношении Ливи она не казалась такой щедрой, постоянно держа ее под наблюдением – совсем как монахини в Санкт-Алоизии.
– Я подумываю о том, чтобы покинуть Оазис, – заявила Ливи на одном из утренних занятий группы, а затем в упор посмотрела на Стиви. – Чувствую я себя нормально и думаю, что мне пора возвращаться к работе.
Раздалось коллективное ворчание, а затем посыпались упреки.
– С чего это ты вдруг стала диктовать свои собственные правила? – резко спросила Таня Сноу, артистка, которая, подобно Ливи, пристрастилась к спиртному. – Ты что, думаешь, что сюда можно просто так приезжать, а потом уезжать прочь… как в гостинице? Ты не пьешь всего лишь несколько недель… и думаешь, что уже излечилась? Вы спите на ходу, леди… Берите пример с тех, кто знает!
– А может, Ливи знает что-то, чего не знаем мы, – мягко вмешалась Стиви. – Может, у Ливи есть своя секретная формула. Я не стану говорить за всех, но я вот сидела в этой комнате день за днем, ожидая, что Ливи расскажет нам, почему она здесь оказалась, а все, что мне пришлось выслушать, так это ее аккуратную, причесанную историю. Могу поклясться, что вы не стали бы публиковать подобный рассказ в «Кроникл», Ливи. И знаете почему? Потому что он смердит до небес… все тут спрятано, с начала до конца!
Разнервничавшись из-за внезапности и точности атаки Стиви, Ливи смутилась. Она поглядела на остальных женщин и увидела, что они тоже были удивлены обвинениями Стиви.
Я… я не понимаю, на что ты намекаешь, – запинаясь, сказала она, внезапно почувствовав себя в ловушке.
– Нет? – возразила Стиви. Она поднялась со своего места в центре полукруга и направилась прямо к Ливи, наседая на нее почти так же, как мог бы наседать один из репортеров Ливи, старающийся выудить что-то сенсационное. – Позволь спросить тебя вот что. Если бы твоя жизнь оказалась прекрасной и безупречной… если бы Кен оказался оловянным божком, а не живым человеком со своими проблемами, если бы у тебя была дюжина замечательных ребятишек вместо одного несговорчивого сына, что тогда?
Ливи с удивлением потрясла головой, когда Стиви описала все те мечты, которые не сбылись.
– Я жду ответа, Ливи!
– Я… я не могу…
– А я говорю, что ты и не ответишь, – перебила ее Стиви. – Возможно… всего лишь возможно, что ты могла чувствовать себя немного самодовольной и уверенной в своей правоте, но ведь ты, должно быть, верила, что Бог тебя не оставит. Так как же случилось, что когда твоя замечательная жизнь превратилась в навоз, ты бьешь себя в грудь и говоришь «mea culpa, mea culpa»? Как может такое быть, Ливи? Как могло случиться, что Бог делает все хорошее, а ты все плохое?
– Но ведь ты не слушала! – закричала Ливи, от разочарования стукнув кулаком по стулу. – Я же говорила тебе, что мы с Кеном любили друг друга, черт побери! И он вовсе не был оловянным божком, а просто моим мужем, и мы могли бы быть счастливы вместе!
– А все, что я сказала, что дерьмо собачье! Знаешь, в чем твоя проблема, Ливи? Ты изобрела свою собственную маленькую игру. Сначала стараешься казаться более важной, чем ты есть на самом деле… чтобы создать себе возможность презирать прочих простых смертных. Не ты создавала проблемы для Кена, он сам. Но ты все купаешься и купаешься в этом бесполезном чувстве вины… будто малый ребенок. Когда ты перестанешь это делать, Ливи? Когда ты наконец станешь взрослой и будешь отвечать за свое собственное дерьмо? А не нырять в бутылку всякий раз, когда твоя жизнь усложняется.
Ливи застыла на своем стуле, смущенная и выбитая из колеи напором Стиви, злясь оттого, что ее ощущение благополучия испарилось так быстро.
– Я больше не скажу ни слова, – выдавила она из себя.
– И не надо. До тех пор, пока не приготовишься быть честной перед собой. Но не нужно ждать слишком долго, Ливи. И не рассчитывай, что я либо кто-то еще сделают эту работу вместо тебя. Ты тут не получишь никаких милых, маленьких наказаний и не заработаешь никакого приятного, маленького отпущения грехов. Все, что ты тут получишь, так это второй шанс… если ты действительно хочешь этого.
Чувствуя себя раздетой догола и оскорбленной, Ливи провела остаток дня в размышлениях, не следует ли ей уехать из Оазиса, что бы там ни говорила Стиви Найт. Ливи Уолш не какой-то там глупый ребенок, а глава мощной империи, и у нее найдется достаточно силы воли, чтобы пить умеренно. Разве она уже не доказала, что может обходиться и без этого? И разве она приехала сюда для того, чтобы ее унижали? Конечно же, это не должно быть таким оскорбительным, неприятным… да и несправедливым притом.
Так ничего и не решив, она отправилась в столовую на ужин. Словно чтобы доказать себе, что с ней все в порядке, она нагрузила свой поднос изрядной порцией цыпленка, двумя порциями овощей и салата, а потом нашла маленький угловой столик, где спокойно могла обдумать свое будущее.
Едва Ливи приступила к еде, как почувствовала кого-то за своей спиной. Она быстро оглянулась и увидела Стиви, глядевшую на нее взглядом, в котором странно перемешивались озабоченность и тоска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164