Она перетасовала карты, потом он. Колода опустилась на стол, и он разделил ее на две половины.
– Верхняя карта? – спросил он.
– Красная.
Он проверил: красная.
– Теперь? – продолжал он.
– Синяя.
Доктор Уитпен показал ей, что она была права, и она захлопала в ладоши. Они прошли всю колоду. Кайли ошиблась только три раза. Он начал сначала, но ей это показалось скучным, и она направилась к кукольному домику.
Он присел с другой стороны, присоединяясь к ней. Кайли собрала кукольную семью, их домашних питомцев и их мебель. Мэй сидела и смотрела, как Кайли изображала, что кукла-девочка летает вокруг дома, словно птица.
– Кто это? – поинтересовался доктор Уитпен.
– Натали, – ответила Кайли.
– Ее кукла, ты хочешь сказать?
– Нет, Натали. Моя сестра.
– Что она делает? – спросил доктор Уитпен, наблюдая, как Кайли поднимает и опускает руки у куклы.
– Она говорит.
– Руками?
– Возможно, – ответила Кайли.
– Разве она не может говорить? – снова поинтересовался доктор Уитпен, и Мэй поняла, что он подумал о бессловесных ангелах.
Кайли улыбнулась ему, как будто он только что сказал хорошую шутку.
– Ей не нужны слова, когда она говорит со мной, – пояснила девочка. – Я и так понимаю ее.
– И что она говорит?
– «Помоги мне», – произнесла Кайли не своим голосом.
– Какая помощь ей нужна? – спросил доктор Уитпен, наклоняясь ближе.
– Я не уверена. Она не хочет свою бейсболку. И некоторые люди не могут видеть их, – сказала Кайли, казалось, она вот-вот заплачет. Положив куклу назад в кукольный дом, Кайли дала понять взрослым, что игра закончена. Она отбежала к низкому столику, где хранились бумага и мелки, и начала рисовать.
– Твоя мама вышла замуж, – сказал доктор Уитпен, последовав за ней.
– У меня теперь есть папа. – Кайли рисовала быстро и с нажимом. – И сестра.
– Натали, – уточнил доктор.
– Правильно! – Кайли засияла от удовольствия, услышав, как он произносит это имя.
– Какая она?
– Хорошенькая. – Кайли начала рисовать снова. – С крыльями и в белом платье.
– Похожа на других ангелов, которых ты видела?
Кайли замотала головой:
– Никто непохож на Натали. Она настоящая.
– А другие нет? – спросил доктор Уитпен, улыбаясь.
– Нет, но я люблю ее, и поэтому все делается совсем как по-настоящему, – сказала Кайли, глядя ему в глаза. – Я не знаю имен других, но я знаю ее имя: Натали Картье.
Мэй наблюдала за дочерью. Та снова принялась за работу, рисуя что-то на белой бумаге. Доктор Уитпен встал и подошел к Мэй. Он удивленно поднял брови.
– Натали Картье? Вы вышли замуж за Мартина Картье?
– Да. – Мэй знала, что Мартин знаменит, но как-то совсем не ожидала, что его имя будет что-то значить для ученого. – Вы – хоккейный болельщик?
– Не слишком рьяный. Я знаю это имя совсем по другой причине. Его дочь трагически погибла.
– Вы знаете и об этом? – удивилась Мэй.
– Все в Канаде знают об этом, – ответил он. – Ее дедушка был виноват в ее смерти. Он и сам был великим игроком когда-то, но он связался с преступниками. Он был косвенно виноват в смерти Натали, а позднее попал в тюрьму за договорные матчи, сокрытие денег от налогов. Это был национальный скандал.
Мэй посмотрела на Кайли, не слушала ли их девочка, но та рисовала неистово, говоря вслух сама с собой. Рисунок приобретал законченную форму: озеро, бельведер, сосны, девочка, бейсболка, плывущая по воде.
– Мартин не говорит ни о нем, ни о Натали.
– Совсем?
– Почти совсем. Это слишком болезненно для него.
– Это могло бы объяснить, почему Кайли выбрала Мартина… Тогда, наверное, есть связь, – произнес он немного возбужденно.
– Какая связь? – спросила Мэй, ощетинившись.
– Ужасная смерть, неспособность отца принять это…
– Что такое вы говорите? Что Мартин женился на мне потому, что моя Кайли ясновидящая? – Мэй подскочила. – Он даже не хотел заходить сюда. Он сейчас тут, в университетском городке… он зашел в это здание с нами и тут же за хотел уйти. Он не хочет принимать в этом никакого участия.
– Госпожа Тейлор… я хочу сказать, госпожа Картье, – сказал доктор Уитпен. – Пожалуйста. Сядьте. Простите меня, это вовсе не то, что я подумал. Пожалуйста.
Не желая расстраивать Кайли, Мэй снова опустилась на стул. Она наблюдала, как Кайли рисовала горы вокруг озера, облака в синем небе, большую рыбу под поверхностью воды.
– Что же тогда? – заставила себя спросить Мэй.
– Ваш муж может и не догадываться ни о чем. Скорее всего, так и есть. Я думаю только о Кайли.
– Кайли?
– У вашей дочери дар.
– Мы уже знаем это. – Сердце Мэй неистово колоти лось.
Ей хотелось уйти и больше не возвращаться. Мартин ждет их внизу. Она оставит дневник доктору Уитпену, и пусть он делает со всем этим все, что ему заблагорассудится.
– Конечно, но…
– С меня достаточно всего этого, – сказала Мэй. – Карты, куклы, записи ее видений. Кайли обладает даром, я соглашаюсь. Вся наша семья верит в чудеса… в той или иной форме и в некотором роде. Значит, Кайли не больна, не шизофреник.
– Нет, конечно, нет. Но в то же время она и непохожа ни на кого из вашей семьи. Она видит сквозь завесу.
– Завесу? – Мэй никогда не слышала этого раньше.
– Между мирами, – пояснил доктор Уитпен. – Этим миром и следующим.
Мэй выпрямилась и застыла.
– Что заставило вас выбрать ту тропинку в парке Лавкрафт в тот день, когда вы с Кайли наткнулись на висельника? – спросил он. – Чтобы оказаться на том месте, вам пришлось пройти пешком довольно долго, углубившись в густой лес на какое-то время. Тело провисело там долгое время. Ему предначертано было быть обнаруженным.
– Нет, – возразила Мэй.
– Ведь это Кайли попросила вас, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139