Что-то ушло и не возвращалось. Она еще не сказала об этом маме и не захотела рассказать доктору.
– А кто знает, что должно случиться? – пытался разобраться доктор. – Ты можешь сказать мне это?
Кайли только покачала головой.
– Давай поиграем в игру с картами, – предложила девочка.
Он кивнул. У доктора забавно отросли волосы, непослушные пряди падали на его глаза, и девочка не могла видеть, о чем он думал. Если Кайли видела глаза человека и смотрела прямо в них, тогда обычно она могла читать мысли. Но сейчас он прятал глаза за волосами. Он вручил ей колоду, и она сняла часть ее. Сначала он перетасовал карты, потом передал ей, и они начали играть.
– Черная, – назвала она.
Он поднял первую карту и удивился.
– Красная.
– Следующая карта черная.
– Красная.
– Следующая красная. Но карта была черная.
Неправильно, неправильно, неправильно. Кайли назвала их все неправильно, кроме одной. Она снова поглядела на кукольный домик: всего лишь куклы внутри. За окном пели птицы и только. Она больше не чувствовала ничего волшебного внутри себя, вообще никакого волшебства.
Когда Мартин вошел в центр «Эр Канада», дети возбужденно горланили. Хотя он играл здесь за «Медведей», это был его первый мастер-класс на новом катке; раньше он собирал всех на свои практические занятия на старом стадионе «Мэйпл Ливзгарден», этой «святой земле» для любого хоккеиста, ветерана или новичка.
Оглядывая новое современное стеклянное сооружение, он думал об истории и традициях и задавался вопросом, что бы подумал его отец об этом месте. На приветственные крики «Мартин!», «Кувалда!» он помахал рукой и улыбнулся.
На занятие собрались главным образом мальчишки. От восьми до пятнадцати лет. Но Мартин с самого начала дал понять, что появление девочек только приветствуется. У Мартина самого когда-то была дочь, и долгое время его тренировала мама.
Рэй еще не появлялся и, оказавшись в раздевалке для игроков один, Мартин немного успокоился. Хотя, когда он надевал коньки, его руки дрожали. Он не выходил на лед с той последней игры на Кубок Стэнли, и все, о чем подозревала Мэй, было правдой: его зрение неотвратимо падало с начала лета.
Впрочем, по возвращении в Лак-Верт это не так тяготило его. Удивительная красота вокруг, и все его занятия не составляют труда и неспешны. Его зрения вполне хватало для посадки розовых кустов, перекладки камней.
И Мартину удавалось делать вид, что ничего плохого не происходит. Но здесь, на ледовой арене, где от каждого движения требовалась точность и за каждой тенью что-то стояло, Мартин почувствовал страх.
– Итак, в этом году ты проведешь занятия. – Это Рэй вошел в раздевалку и подал ему руку.
– Прошлым летом я был немного занят – я женился.
– Трудно поверить.
– Что кто-то захотел выйти за меня замуж или что я остепенился и угомонился?
– И в то, и в другое, приятель, – расхохотался Рэй.
– Ладно, прекрати.
– Я думал, ты и в этом году уклонишься, правда, уже по другой причине, – не унимался Рэй. – Пять секунд, часы тикают…
– Хватит! – перебил его Мартин, закрывая глаза.
Какое имело значение, что Рэй только поддразнивал его, что они оба уже исчерпали тему разгрома в игре № 7, давно выговорились оба. Мартин вообще не хотел сейчас ничего слышать об этом.
Когда они с Рэем вышли на лед, малышня обезумела. Мартин всегда соблюдал одно абсолютное правило показательных практических занятий: никакой прессы, никаких съемок, ни профессиональных, ни любительских, ни каких болельщиков. Трибуны, правда, все равно заполнялись родителями, бабушками и дедушками, друзьями семей и кем-то там еще. Прожектора показались ему слишком яркими. Мартин усиленно заморгал. Темнота скапливалась по центру его зрения.
Он проехался туда-сюда по катку. Туман то сгущается, то рассеивается. То он видит четко, то как через плотную пелену. Как будто пыль или песок задуло в глаза. Он продолжал мигать, пытаясь избавиться от этого ощущения. Дети приветствовали его, и Мартин знал, что он умел кататься даже с завязанными глазами.
– Эй, смотри, куда едешь, – шикнул на него Рэй, когда Мартин чуть не упал, зацепившись за его клюшку.
– Прости, – буркнул Мартин.
Участники были разделены на пять команд по десять детей в каждой: синюю, красную, зеленую, желтую и оранжевую. Они выстроились на льду, и Мартин приветствовал их всех и поблагодарил за участие. Ребятишки затихли сразу же, как только он заговорил. В этой огромной ледяной пещере Мартин слышал свой собственный голос, отзывающийся эхом где-то высоко под балками.
– Я знаю, почему вы здесь, – сказал Мартин, и хотя он говорил тихо, его голос громко отозвался в ушах. – Каждый из вас, не важно, откуда вы родом – из Саскачевана или Иста, из Квебека или прямо отсюда, из Торонто. Вы пришли сюда, потому что вы все время мечтаете.
В июле, – продолжал Мартин, – когда жарко и все ваши друзья плавают в озере, вы мечтаете о зиме, когда озеро замерзнет, когда вы сможете надеть коньки и выйти на лед. Ночью, когда все думают, будто вы спите, вы мечтаете проснуться пораньше и выскочить на лед раньше всех, когда поверхность озера чистая и черная. Если вы живете в Новой Шотландии или на острове Ванкувер, вы смотрите на соленую воду Атлантического или Тихого океанов и мечтаете, чтобы она замерзла и можно было сделать ворота из камней. Если вы живете в городе, здесь, в Торонто, вы мечтаете заполучить ключи от ледовой арены «Эр Канада» или, еще лучше, «Мэйпл Ливзгарден». Тогда вам удавалось бы играть лучше любого, кто когда-либо играл здесь прежде, – Уэйна Гретски или Марио Лемье или даже Рэя Гарднера!
Все засмеялись и радостно расшумелись, а Мартин аж задохнулся от чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139