– Я поеду с Кайли к доктору Уитпену. Он примет нас даже без предварительной записи.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Нет, спасибо.
Мэй помнила, как в прошлый раз, когда Мартин провожал их в университетскую клинику, он даже не смог себя заставить подняться наверх. Кроме того, ему предстояла важная работа.
С тех пор как Мартин стал профессионалом, он проводил практические занятия для маленьких ребятишек, которые записывались на его мастер-классы. Деньги не имели значения, Мартин сам оплачивал лед и снаряжение, жертвовал своим временем. Он полюбил хоккей еще ребенком, и он верил в помощь менее удачливым детям. Он хотел отдавать.
В прошлом году, в водовороте своей неожиданной женитьбы на Мэй, впервые за семнадцать лет он перенес свой мастер-класс. Возможно, он мог и совсем отказаться от занятий. Он только женился, ему надо перевозить семью на отдых. Но, несмотря на все это, Мартин не смог совсем нарушить свое обещание.
Ему переправили письма от разочарованных детей, выпускников предыдущих занятий и потенциальных новичков, которые потеряли свой шанс покататься с великим Мартином Картье.
Мэй испытывала огромную нежность к нему, наблюдая, как Мартин тщательно проверяет свою сумку. Он собирался тренировать совсем неизвестных ему детей, детей чужих людей, которые съезжались со всей Канады, чтобы провести несколько часов с ним.
Он был хороший человек, и он желал помочь другим. Какая-то семья подошла к нему с просьбой об автографе. Мартин согласился, подписался и оставил место для Кайли. Хихикнув, Кайли с радостью подписала свое имя.
Жизнь Кайли изменилась разительно, но все бледнело перед тем фактом, что у нее теперь появился отец, который любил ее и хотел проводить с ней время. Обняв и поцеловав Мартина на прощание, девочка закрыла глаза и попыталась унять страх, который поселился в ее душе.
Поездка на такси заняла приблизительно минут сорок, и когда Кайли увидела знакомые ворота Университета Твиг, она сползла по сиденью вниз. Мэй заплатила водителю и, взяв Кайли за руку, повела ее в здание. Они прошли по темному коридору, поднялись по каменной лестнице. Когда они подошли к кабинету доктора Уитпена, сердце Мэй колотилось как бешеное.
– Мне передали сообщение, которое вы оставили, – сказал доктор, встречая их в дверях. Прядь его густых волос упала на глаза. На нем были брюки цвета хаки, синяя оксфордская рубашка и парусиновые тапочки без носков. Он не улыбался, но казался возбужденным.
– Кайли, почему ты не идешь играть с кукольным домиком? – удивилась Мэй, направляя девочку в игровую комнату.
– Я хочу остаться с вами.
– Но, пожалуйста, милая, – настаивала Мэй, заглядывая в глаза дочери. – Я же никуда не уйду. Только позволь мне минутку поговорить с доктором наедине.
Кайли пожала плечами, но просьбу матери выполнила.
– Что-нибудь случилось? – негромко спросил док тор. – С того вашего письма?
– Да. – Мэй вытащила дневник из сумки.
Опустив с темени на глаза очки со стеклами на корде, доктор Уитпен положил дневник на стол и начал читать.
– Она говорит, будто Натали прячется в чулане за камином, – объяснила Мэй. – Натали оставляет повсюду следы своих слез. Она плачет.
– Плачет о чем? – спросил доктор Уитпен, просматривая страницы с ее записями.
– Она плачет, поскольку не может заставить отца понять ее. Или потому, что Кайли не может заставить его понять. Кажется, мы все знаем, чего она хочет, кроме самого Мартина. Он должен повидаться с отцом. Я ездила к Сержу в тюрьму.
Доктор Уитпен опустил дневник:
– И что он говорил? Он говорил о Натали?
– Он полон раскаяния, – сказала Мэй. – Это невероятно давит на него, и он хочет исправить отношения с Мартином, и как можно скорее.
– Похоже, так оно и есть, – кивал доктор. – И это соответствует тому ощущению безотлагательности, которое испытывает Кайли.
Он прочитал до конца записи, отмечая некоторые места.
– Но я не говорю с Кайли об этом, – заметила Мэй.
– Это не имеет никакого значения. – Да?
– Вы никогда не говорили с Кайли о многом из того, что она видит. Но она все равно… – он сделал паузу, складывая свою папку с зажимом для бумаги, диктофон и дневник, – это видит.
– То есть это не я внушаю ей?
– Нет, из того, что я в состоянии разгадать, – сказал доктор Уитпен. – Но давайте поговорим с ней.
И они направились в игровую комнату к Кайли.
Кайли посмотрела, как мама и доктор Уитпен направляются к ней, и снова повернулась к куклам. Куклы смотрели на нее, маленькие существа, которые казались ей такими живыми в прошлые посещения доктора. Тогда они шепотом рассказывали ей какие-то истории, шутили и смеялись над ее большими руками, которые она просовывала через маленькие окна их домика. Но теперь они превратились в обычных кукол.
– Привет, Кайли.
– Привет, – ответила она застенчиво.
– Твоя мама рассказала, что ты проводишь это лето в Лак-Верте.
Кайли кивнула:
– У меня теперь пес.
– Гром, – сказал он, заглянув в синий дневник.
– Теперь я умею читать, – добавила Кайли, вспомнив надпись, вышитую крестом.
Она заглянула в кукольный домик, но маленькие существа по-прежнему оставались просто куклами. Что-то ушло.
– Расскажи мне о чулане в столовой, – попросил он, приседая около нее.
– Ты же знаешь, – прошептала Кайли, – Натали была там.
– Натали плакала, и ты видела ее слезы.
– Они прилипали к моим пальцам, – подтвердила Кайли.
– Почему же она плакала?
– Что-то плохое случится. – Все утро Кайли чувство вала возбуждение, голова от этого слегка кружилась.
– А что должно произойти? – уточнил доктор.
Кайли пожала плечами. Ей не нравилось это новое чувство внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139