– Алло!
– Чем ты сейчас занята? – спросил Мартин.
– Смотрю на тебя, – ответила Мэй, сжимая трубку, поскольку она действительно смотрела, как «Медведи» начинают выкатываться на лед. – Почему ты не на льду?
– Они позовут меня, – сказал он. – У меня всего одна минута.
– О… – Она выдохнула и затихла, словно ветер с шумом вырвался из нее.
– Сегодня вечером, – сказал Мартин, глубоко вздохнув.
– Да.
– Скажи, нам удастся выиграть? – вдруг спросил он. – Ведь мы выиграем, не так ли?
Мэй нервно засмеялась, не понимая, почему он спрашивал ее.
– Да, – ответила она, потому что знала, что именно такой ответ ему необходимо было услышать.
Но она не обязательно подразумевала Кубок Стэнли.
– В твоем голосе не слишком много уверенности, – заметил он.
– Моя мать всегда говорила, – пояснила ему Мэй, – вопрос не в том, выигрываешь ли ты или проигрываешь, но как ты играешь и ведешь свою игру. – Слова эти вырвались невольно, прежде чем она успела сообразить, что толкует старую прописную истину профессиональному хоккеисту перед его выходом на финальную игру национального первенства.
– Я уже слышал это и раньше, – засмеялся Мартин. – Только мне это не слишком помогало.
– Мне тоже, – призналась Мэй. – Я вела себя как капризная девчонка тем вечером.
– О чем ты? А, это когда хотела попасть на игру? Мне бы тоже хотелось этого.
– Правда?
– Уи (да).
– Мартин выиграет, – бубнила Кайли. – Мартин выиграет.
– Ты лучше иди на лед. – Мэй видела, как игроки его команды перекидываются тренировочными бросками.
– Твоя бутылочка все еще со мной.
– С розовыми лепестками?
– Шш-шш. – Он засмеялся. – Мои товарищи по команде могли бы нас услышать.
– Не хотелось бы этого, – засмеялась в ответ Мэй.
– Я люблю тебя, Мэй, – сказал Мартин, заставив замереть ее сердце.
– Мартин, – только и смогла произнести она, потрясенная услышанным.
– Только еще одно, – сказал он, пытаясь смеяться, но, казалось, у него пересохло в горле.
– Что?
– Если мы выиграем, – произнес он, – я попрошу тебя выйти за меня замуж.
– Теперь я знаю, что ты разыгрываешь меня.
– Ты думаешь, я стал бы так шутить?
– Я не знаю, что и подумать, – сказала недоверчиво Мэй.
– Нет, Мэй Тейлор, ты знаешь, – сказал Мартин. – Только не хочешь в это поверить.
– Ты же сейчас там, на стадионе, и вот-вот начнется игра, – прошептала она.
– Какое имеет значение, где я?
Мэй подумала о розовых лепестках, талисманах любви, и когда она посмотрела на Кайли и увидела дочь, напряженно смотрящую на нее, она задумалась, а действительно ли все это происходит или ей все это только снится.
Камера прошла панорамой по зрителям: она поймала красивую блондинку с плакатом в руках: «Бриллиант Картье». Две девушки в коротеньких топах стояли у края площадки, дрожа и крича «Мартин!». Мэй моргнула.
– Хорошо. Достаточно. Не по телефону, – сказал он. – Мы поговорим позже, при встрече.
– Да, – согласилась Мэй, все еще не спуская глаз с экрана, но больше не улыбаясь.
На стадионе прозвучала сирена.
Но он уже отключил телефон, потому что внезапно она увидела его на экране своего телевизора, крепкого, сильного, красивого синеглазого мускулистого мужчину. Все на стадионе Флит-центра тоже увидели его. Зрители подскочили с мест, приветствуя его стоя. Мэй обняла дочь, не спуская глаз с Мартина. Не было ни унции лишнего в его шестифутовой фигуре. Интересно, а куда он спрятал ее розовые лепестки?
– Он говорил, что думал, мамочка, – сказала сонно Кайли.
– Говорил и думал что, детка? – переспросила Мэй, опустив глаза.
– То, что он тебе сказал. Он действительно хочет, что бы мы стали его семьей.
Мэй внимательно посмотрела на Кайли. Девочка ни как не могла услышать конец их беседы с Мартином. Особый склад видения? Она потянулась к дневнику, чтобы за писать слова Кайли, но тут же отложила тетрадь. Некоторые видения были слишком глубокими и личными, чтобы описывать их.
Старик делал это сам, выигрывал Кубок Стэнли три раза, для двух разных команд НХЛ, так что он наблюдал игру с некоторым чувством ностальгии и какими-то будоражащими душу воспоминаниями. Дэйфо не мог тренировать стояще. Дерьмо. Старик мог читать по его губам, а тот все бубнил: «сконцентрируйся», «соберись» и «дисциплина». Какое там «бросай», когда надо «отдай Мартину»?
– Бросай, – рычал Серж, ему не хватало дыхания. – Бросай, черт побери.
Мартин поднял правую руку и бросил прямо в сетку. Йоргенсен блокировал удар. Рэй Гарднер получил шайбу.
– Отдай ее Мартину, идиот! – крикнул Серж.
Бог мой, он ненавидел тренерский стиль Дэйфо. Когда-то, сам тренируясь в НХЛ, Серж мог держать пари, что Дэйфо говорил одной стороной своего рта Мартину, чтобы тот де лал бросок, а другой стороной велел команде тянуть время, уводя Мартина вправо. Мартин-то не нуждался в этом, он нуждался только в подаче.
– Получил деньги за игру? – спросил один из старых таймеров.
– Заткнись, – сказал Серж.
– Твой малый уже стар, – влез кто-то еще. – Слишком стар, куда ему до Кубка Стэнли? Ему надерут задницу.
– Да будь я на месте Нильса Йоргенсена, я бы все его броски взял.
– Ты молчи уж!
– Эй, парень, не вздумай говорить, будто бросает Кувалда плохо. Не можешь такого сказать.
– Но он стар для хоккея, парень.
– Серьезно, Серж, берешь деньги на игре?
Серж больше не слышал их. Нагнувшись вперед, он только смотрел на экран. Его окружили голоса, отзываясь эхом от бетонных блоков. Тюремные охранники стояли поблизости, столь же заинтересованные игрой, как и остальные. Один из них спросил Сержа, звонил ли ему Мартин, прося совета. Губы Сержа вытянулись в струнку.
– Ты слышишь меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139