Ей захотелось погладить его по лицу, но она не посмела.
– У вас очень утомленный вид, милорд, – озабоченно сказала она. – Не буду задерживать вас. Может быть, прежде чем повар подаст вам ужин наверх, вы примете ванну?
Грэм дотронулся до ее нежного подбородка.
– С удовольствием. Кто у нас? – Он кивнул в сторону гостиной, в которой горели свечи.
– Приехали ваша сестра и сэр Брайан. Кроме того, я пригласила на обед Долли и Гая. Я передам им ваши извинения. Они поймут, что вы устали и не можете спуститься к нам.
Грэм как будто хотел что-то сказать, но, передумав, кивнул и начал подниматься по ступеням. Пенелопа наблюдала за ним с нарастающей тревогой. Он шагал тяжело и, казалось, двигался с большим трудом, чем раньше, когда опирался при ходьбе на трость. Странно, но Грэм не поцеловал ее и не выразил радости по поводу того, что вернулся домой. Однако больше всего Пенелопу беспокоило явно ухудшившееся состояние здоровья мужа. Когда он уезжал из дома, то находился в добром здравии. Что произошло с, ним за это время?
Приказав слугам приготовить для лорда горячую воду и полотенца и распорядившись насчет ужина, Пенелопа вернулась к гостям. Они удивились тому, что хозяин дома не зашел в гостиную, чтобы поздороваться с ними и поделиться лондонскими новостями, но никто не потребовал объяснений. Вскоре Гай поехал провожать Долли, а Аделаида, заявив, что очень устала, отправилась с мужем в комнату для гостей.
Таким образом, уже через час после приезда Тревельяна Пенелопа получила возможность подняться наверх и узнать, как он себя чувствует. Дверь, разделяющая их комнаты, была, как обычно, закрыта, и Пенелопа смело постучалась. Теперь они во всех отношениях были мужем и женой, и она имела право войти к нему.
Грэм сам открыл ей, и это показалось Пенелопе хорошим предзнаменованием. Он уже успел принять ванну. Одетый в темно-коричневый бархатный халат, Грэм выглядел посвежевшим, однако и не думал приглашать ее к себе.
Озадаченная тем, что он вновь стал вести себя с ней холодно, Пенелопа заговорила с мужем сдержаннее, чем обычно.
– Я могу чем-нибудь быть вам полезна, Грэм? Если у вас болит нога, я могу сделать компресс...
Грэм, загородив собой весь дверной проем, сверху вниз смотрел на Пенелопу. Сегодня она сделала себе модную прическу. Ее лицо обрамляли завитки, а на шею и плечи падали локоны. Ему хотелось дотронуться до жены, но он знал, куда это заведет. Грэм не мог позволить себе проявление нежности, опасаясь, что, если он поддастся слабости, Пенелопа раскроет его тайну. Ему не следовало приезжать, чтобы не причинять ей боль. Но Грэм не мог долго находиться в разлуке с женой. В душе он надеялся как-нибудь уладить свои отношения с ней, не говоря ей правды, но теперь ясно видел, что его надежды тщетны.
– Со мной все хорошо, Пенелопа, – промолвил он. – Не надо опекать меня, я ведь не Александра. У меня был трудный день. Если у вас ко мне больше нет вопросов, разрешите, я лягу спать. Мне необходимо отдохнуть.
Пенелопа с волнением и надеждой каждый день в течение этих нескольких недель ждала его возвращения, мечтая о том, чтобы снова оказаться в его объятиях, а он обращался с ней как с надоедливой гризеткой! Он вел себя так, словно они были совершенно чужими и никогда не предавались любви. Виконтесса не намерена была терпеть пренебрежительное отношение. Гордость восстала в ней, и, вместо того чтобы послушно выполнить его просьбу, она впервые настояла на своем.
– Мне необходимо поговорить с вами. Скажите, вы встречались с вашим кузеном? Где сейчас Чедуэлл? Все еще в Лондоне?
Эти неожиданные вопросы застали Грэма врасплох. Сэр Тревельян нахмурился:
– Да, он еще в Лондоне. А почему вы спрашиваете об этом?
Пенелопа решила не отступать.
– Я знаю, Клиффтон – ваш родственник и вы должны защищать его, но, боюсь, он принесет вам много серьезных неприятностей, если останется в Англии. Вам следует попросить его вернуться к себе на родину. Так будет лучше для всех.
– Что заставляет вас так думать? – спросил Грэм, с недоумением глядя на жену.
– Вы сами говорили, что у него дурная репутация, – продолжала Пенелопа. – И я знаю, что он завсегдатай злачных мест и очень вольно ведет себя с женщинами. А теперь я узнала, что описания злодея, разгуливающего по лондонским улицам и убивающего женщин, в точности соответствуют его внешности. Я не могу допустить, чтобы такой человек бывал в нашем доме и в особенности общался с Александрой. Даже если слухи ложны, вы должны отослать его домой Грэм.
На мгновение виконту показалось, что мир перевернулся. Маска, которую Грэм носил и которая стала его второй натурой, будто приросла к его лицу навеки. Он сам загнал себя в ловушку, Да, он получил то, что заслужил. И теперь, если Грэм хотел удержать Пенелопу, он был вынужден всю жизнь лгать и притворяться.
Чувствуя, что его душит истерический смех, Грэм поспешил закончить разговор:
– Вы не понимаете, о чем говорите, миледи. Желаю вам спокойной ночи.
И он решительно закрыл дверь, Пенелопа не поверила своим глазам. Как он смел так поступить, сделать вид, что она для него – никто, показать, что не считается с ее мнением?!
Гнев заглушал душевную боль. Вне себя от ярости, Пенелопа задвинула засов на двери, которая вела в спальню мужа, а дверь в коридор закрыла на ключ. Этой ночью он не сможет прокрасться к ней, как ночной вор, и унести в свою спальню. Никогда больше она не позволит ему прикоснуться к себе. Он оскорбил ее, подорвал ее доверие к нему. Отныне их брак снова станет формальным. Впрочем, этого и хотел Грэм, когда женился на ней. Пенелопа будет воспитывать Александру, выполнять обязанности хозяйки дома, наконец, заниматься благотворительностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127