Они расстались почти дружески, договорившись, что обо всех проступках и шалостях Александры гувернантка будет докладывать непосредственно Пенелопе.
Узнав, что по вечерам повар обычно посылал наверх, в комнату хозяина дома, блюдо с холодными закусками, поскольку Тревельян редко спускался в столовую, Пенелопа решила сама отнести мужу поднос с ужином. Работавшие на кухне слуги одобрили ее намерение. Но когда Пенелопа, прежде чем отправиться наверх, обильно посыпала пищу острым перцем, они с изумлением переглянулись.
Пенелопе было обидно, что муж весь день игнорировал ее, давая понять, что их брак – всего лишь фикция. Она понимала, что Грэм не станет менять ради нее устоявшийся образ жизни. Подойдя к спальне мужа, Пенелопа постучала в дверь, и на пороге появился Джон, камердинер Грэма.
– Я принесла ужин. Виконт неважно себя чувствует? – озабоченно спросила она.
Прислуга в доме считала Тревельяна инвалидом, но Пенелопа не воспринимала мужа как больного человека, несмотря на его увечья.
– Его светлость уже спит, миледи, – ответил Джон, бросив на Пенелопу сочувственный взгляд. – Приезд в Лондон сильно утомил его. Он всегда испытывает недомогание после длительных путешествий.
Пенелопа помолчала, задумчиво глядя на поднос.
– Я могла бы сделать ему компресс, – наконец сказала она. – Я умею ухаживать за больными.
Однако Джон, явно не желавший впускать Пенелопу в комнату, был непреклонен.
– Не стоит беспокоить его светлость. К утру ему, как всегда, станет лучше. Я поставлю ужин на столик рядом с кроватью на случай, если он ночью проснется и захочет есть.
Пенелопе не оставалось ничего другого, как вернуться в столовую. Она решила, что слишком поспешна в своих суждениях. У Грэма, должно быть, действительно слабое здоровье. Ей следует впредь более внимательно и заботливо относиться к нему, несмотря на его ужасный характер. И все же даже сочувствие, которое Пенелопа испытывала к захворавшему мужу, не помешало ей лукаво улыбнуться при мысли о том, как он поморщится, отведав переперченную пищу. Впрочем, лорд Тревельян заслужил подобный ужин.
Вернувшись в комнату, Джон принялся за еду, однако на его глаза моментально навернулись слезы, а горло и язык обожгло как огнем. Схватив бокал с вином, камердинер залпом осушил его. Испугавшись, что его отравили, он налил себе еще и вскоре начал хмелеть.
Вернувшись поздно вечером домой, виконт застал Джона изрядно пьяным. Слуга с несчастным видом сидел в кресле, кашляя и прихлебывая вино. Грэм бросил взгляд на остатки ужина, а потом понюхал их. Громко чихнув, он бросил содержимое блюда в камин. Догадавшись, что испорченный ужин – месть Пенелопы, Грэм невольно улыбнулся, жалкий вид Джона даже заставил его громко рассмеяться.
Хохот Грэма разбудил обитательницу смежной спальни. Открыв глаза, Пенелопа сначала решила, что ее муж сошел с ума, но смех был веселым и заразительным, и ее страхи вскоре рассеялись. Успокоившись, она снова погрузилась в крепкий сон, не подумав о том, что Грэм обязательно что-нибудь предпримет в ответ на ее проделку.
Глава 4
Месть Грэма была жестокой. Вскоре после завтрака Пенелопу окружила толпа торговцев, модисток, перчаточников, ювелиров, швей и сапожников, которым ее муж приказал одеть ее с головы до ног. Они целый день не давали Пенелопе покоя. Мало того что она примеряла множество нарядов, с нее снимали мерки и вертели как куклу, ей пришлось одновременно еще и отвечать прислуге, осаждавшей ее всевозможными вопросами. Она не хотела разбираться, мстил ли ей Грэм за вчерашнее или проявлял великодушие, заботясь о ее гардеробе. Если бы муж вошел сейчас в комнату, она, пожалуй, не раздумывая набросилась бы на него с кулаками.
Но Грэм благоразумно не показывался ей на глаза. Зато Александра, которая, словно маленькая фея, вскоре появилась в спальне Пенелопы, целый день не отходила от мачехи. Сев на подзеркальник, девочка стала примерять шляпки, прикладывать к голове страусовые перья, а потом надела длинные перчатки и завернулась в кусок розового атласа. Александра внимательно наблюдала за мачехой, которая заказала портным несколько простых повседневных платьев из муслина и выбрала пару перчаток, изящную шляпку и меховую пелерину для выходов на прогулку. Когда же модистка заявила, что подобный гардероб подходит скорее служанке, чем виконтессе, Пенелопа решительно возразила.
– Мне не нужно много одежды, – сказала она. – Возможно, я закажу еще одно платье для выездов на званые обеды. Вот этот золотистый креп мне очень нравится. И это, пожалуй, все, что мне необходимо. Лорд Тревельян не принимает участия в светских увеселениях, и мне не требуются наряды для балов и посещения театров.
Вопреки протестам хозяйки модисткам удалось надеть на нее платье из сиреневого шелка, подол и рукава которого были отделаны рюшами и вышивкой. Глубокий вырез оставлял обнаженными шею и верхнюю часть груди. Взглянув на себя в зеркало, Пенелопа увидела шикарную светскую львицу. Нет, она не могла бы появиться на людях в столь изысканном наряде.
– Я не буду носить это платье, – решительно заявила Пенелопа и начала вынимать булавки, скреплявшие корсаж.
– О нет миледи, оно вам очень идет! – воскликнула модистка и поспешно кивнула стоявшему рядом с ней ювелиру.
Тот с готовностью выступил вперед и, открыв свой ларец, показал великолепные украшения. Взяв дорогое колье из аметистов и бриллиантов, модистка надела его на шею Пенелопы.
– Вот видите? В этом наряде вы похожи на королеву. Его светлость будет гордиться вами.
– Если я куплю это, виконт сочтет меня страшной мотовкой и будет совершенно прав, – заметила Пенелопа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127